Йогок не ответил; бросив быстрый взгляд на Гордона, он опустил голову и засопел.
Американец почувствовал, что закипает. Он с презрением взглянул на Йогока, потом обвел взглядом туркмен. Чуть живые от усталости, они смотрели на своего вождя с преданностью. Разбойники, убийцы… но Гордон знал, что ни один из них не ударит его ножом в спину. А этот жрец вел их тайными тропами, но по-прежнему не вызывал у него доверия. И от него можно ждать любой подлости.
Кивнув Орхан-шаху, Гордон выехал на тропу и посмотрел в ту сторону, откуда должны были появиться кочевники, но там по-прежнему было пусто. Тогда он приказал туркменам ехать вперед, а сам притаился в тени выступа и продолжал наблюдать.
Внезапно со склона скатился камень, затем еще один. Жеребец взвился на дыбы, затанцевал, попятился и едва не сорвался в пропасть. Спрыгнув с коня, Гордон укрылся за большим валуном и молча следил за этим странным камнепадом. Нет, он начался неслучайно. Гордон чувствовал себя омерзительно беспомощным. Потом он подумал о Ясмине, и это чувство стало нестерпимым. Казалось, ее слабые крики доносятся сквозь грохот камней, пальбу и яростные вопли сражающихся — только по этим звукам он понял, что в нижнем ущелье завязался бой не на жизнь, а на смерть.
Не дожидаясь, пока камнепад прекратится, он снова вскочил в седло и помчался на выручку.
Но драться было не с кем. Просто ущелье было перегорожено грудой камней. Туркмены метались, как волки, попавшие в ловушку, с воем и рыком размахивали кривыми саблями и стреляли, словно на склоне сидели им одним видимые призраки.
— Убейте жреца! — завопил кто-то. — Убейте! Он заманил нас в ловушку!
Лицо Йогока словно покрылось пеплом. Он вытянул вперед дрожащие руки, как будто это могло его защитить.
— Не убивайте! Я вел вас быстро, самой прямой дорогой! Киргизы не успели обойти гору.
— Так кто же это? — крикнул Гордон. — Жрецы и послушники? Которые поджидают тех, кто побывал в горе Эрлик-хана? И ты их не предупредил? Или не стал предупреждать? Говори!
— Нет! Клянусь Эрликом! Золото добывают три луны в год, потом уходят. И жрецы, и послушники — никого здесь не было! Я не знаю, кто это!
Гордон оглянулся на тропу… и похолодел. До сих пор он не верил в призраков.
— Он не знает, тупой америкашка! Ну что, кто с кем поквитается? Ты уже решил, что я свернул себе шею? Не суди по себе! Я знал, куда упаду. Я видел, как ты плюнул и пошел прочь, — сидел и смеялся над тобой. Так что не надейся меня пережить.
