— Сам ты небось это все еще и во сне посмотрел, а мы тут жди, когда ты встать соизволишь. Не понимаешь разве, как нам не терпится узнать, что тут опять без нас произошло!
В последних словах чувствовался укор, но я не успел на него ответить.
— Ой, какое у тебя левое ухо грязное! Отчего это? — допытывалась Алена и, послюнив палец, провела им по моему затылку. — Ой, вроде как сажа! И такому грязному Станда разрешил лечь спать?
— Ты бы посмотрела на его уши! — Оправдываясь, я сделал жест в сторону Станды и принялся описывать наши ночные приключения.
Они настолько увлекли ребят, что те не обратили внимания на старого Бояра, а тот, войдя в комнату, принялся обнюхивать их ранцы. Ввинтившись мордой в самый объемистый, он уже в следующую секунду мчался обратно к двери с батоном сухой туристской колбасы в зубах. Я даже ахнуть не успел.
— Уй-я-а-а! — взвыл Тонда и бросился в погоню.
На какое-то время мы все превратились в загонщиков и рычали, как индейцы на тропе войны.
А Бояр с нами играл. Носился по огороду из стороны в сторону. Выждет, пока кто-нибудь подойдет поближе и, наклонив голову, прорвется вперед. Да при этом еще с ног собьет, чаще всего в траве оказывался Тонда. Но все равно он не оставлял преследований — наоборот, чем дальше, тем больше злился, так что игра и забава грозили превратиться в яростную схватку. Станда какое-то время наблюдал за нами, но, когда Тонда поднял с земли камень, он, неожиданно преградив Бояру путь, резко крикнул:
— Фу, Бояр, фу!
Бояр остановился, прижал уши к голове, перестал вилять хвостом и аккуратно положил свою добычу на газон. Потом, виновато поглядывая на Станду, отошел в сторону. А Станда поднял колбасу, протянул ее взбешенному Тонде. Повернувшись к Бояру, он произнес внушительную проповедь о том, как должен вести себя порядочный пес. Бояр весь съежился от пережитого позора, и, если бы не сочувствие Алены — она перебила Станду, — пес прямо-таки провалился бы сквозь землю. Его раскаяние было так велико, что растрогало даже разгневанного Тонду. Вытащив карманный нож, он отрезал довольно большой, не меньше ста граммов, кусок колбасы и покрутил им перед носом Бояра.
Однако Станда был неумолим.
— Ничего он не получит, — твердо сказал он. — Не хватало еще за воровство поощрять, баловать старого дурня. Такой интеллигентный пес, а ворует! — возмущался он.
— Наверное, перенял от кастеляна, — заметила Алена, которая не могла даже мышонка обидеть, а уж о собаке и говорить нечего.
