28 ноября 1972 года, ровно через год после великой находки в Тихир Эль, Борис Черский и Иоханн фон Ванделунген из Фрайбургского Университета работали недалеко от долины Тьефенау, где они выкопали некоторые окаменелости, которые могли бы представлять стадию развития, непосредственно предшествующую таинственной мутации, посредством которой Tirillus vulgaris стал первым параллельным растением. (Табл. VII) Ископаемые образцы изображают растение, довольно похожее на лук, но которое почти наверняка является тирилом с большим клубневидным корнем. Более крупная из этих двух окаменелостей несёт отпечаток одиночного Tirillus bulbosus, как он сейчас называется, тогда как меньший, знаменитый «Хохштадтский фрагмент», весьма ясно показывает несколько удлинённый клубень, от которого отрастают два обычных тирила.
Открытие одностебельного растения с клубневидным корнем и датировка его Эроценовой эрой в любом случае были бы исключительно интересной темой в научных новостях. Но что сделало открытие абсолютно сенсационным, так это тот факт, что тирилы имеют все особенности параллельных растений, хотя клубни должны быть со всей очевидностью отнесены к ведению обычной ботаники.
Исследования, впоследствии проведённые Шпиндером в области природы клеточной ткани, очертаний отдельных клеток, сохранившихся в виде очень тонкого слоя углерода, равно как анализ остатков волокон целлюлозы, не оставляют сомнений относительно нормального растительноподобия клубней. Но фрагменты тирилов абсолютно идентичны таковым из пустыни Хам-эль-Доур. Они вообще не показывают никаких признаков какого-либо органического характера, и, несмотря на отличное состояние отпечатка, они не оправдывают ожидания даже малейшего проявления, которое могло бы быть отнесено к нормальным жизненным функциям обычного растения. Они совершенно не имеют не только органов, но и любого типа клеточного строения. Их сущность, если можно использовать такой термин, должна была представлять собой неподвижный континуум, даже на субатомном уровне, нечувствительный к импульсам любой природы. Шпиндер не испытывал никаких колебаний, признавая эти две окаменелости палеонтологическим свидетельством момента, когда параллельная и нормальная ботаника пошли своими различными путями.
Однако есть много вопросов, оставшихся без ответа, а именно, какая внутренняя мутация или совокупность внешних факторов могла, возможно, стать причиной такой странной эволюционной аномалии, которой суждено было остаться будоражащей воображение загадкой в течение некоторого времени в будущем. Если мы теперь в состоянии анализировать материю и измерять время даже на самой ранней
