Изабелла вошла и тихо прикрыла за собой дверь.
— Сильвана сказала, что я найду вас здесь. По ее словам, лучшего места, чтобы уединиться, не найти.
— A вам нужно уединиться?
Она улыбнулась.
— Хотя бы ненадолго. Я уже устала быть принцессой Нирольской.
— Люди приветливы к вам?
— Очень. Но начались танцы, и все труднее говорить «нет».
Доминик нагнулся, чтобы поднять книгу с пола.
— А вы вынуждены говорить «нет»?
— Приходится. Там нет никого, с кем бы мне хотелось танцевать.
Доминик представил, как замечательно было бы танцевать с ней, прижимать ее к себе. Он горел желанием подойти к ней, взять ее лицо в свои ладони и сказать, что все хорошо, что он любит ее и хочет, чтобы они были вместе.
Но такое невозможно! Достаточно взглянуть на себя в зеркало, чтобы это понять.
— А вы были здесь весь вечер? — тихо спросила Изабелла.
Он решил сказать ей правду.
— Я пришел сюда, когда услышал, что вы приехали.
Доминик знал, что причинил ей боль… но сделал это умышленно. Она должна была сама увидеть, что из их влечения друг к другу ничего не выйдет. Он хотел, чтобы она сама порвала их отношения, ему было бы так легче смириться с их безнадежностью.
Однако ему было больно видеть выражение ее глаз.
— Изабелла… — со стоном произнес он, вложив в это слово всю свою страсть.
— Пожалуйста, пойдемте к гостям, потанцуйте со мной.
— Это невозможно. У многих с собой мобильные телефоны с фотоаппаратами, и они не откажут себе в удовольствии снять это.
Она снова тронула золотую сережку.
— Мы могли бы просто разговаривать.
Его охватили противоречивые чувства.
— И все будут пялить на нас глаза и судачить.
Повернувшись к ней спиной, он посмотрел в окно. Сильвана искусно подсветила свой сад, и все было необыкновенно романтично, особенно в сочетании с музыкой в исполнении главного оркестра Монт-Авеллана.
Больше всего в жизни ему хотелось пойти с ней туда. Он хотел держать ее за руку, и чтобы все знали, что она принадлежит ему. Ему!
— Они и так это делают. Похоже, всем нравится мое платье.
Ее платье и правда было потрясающим. Но эта женщина не для него. Люситта права.
— Вы могли бы пойти и разделить со мной эту ношу. — Она пошла к нему. — Люди все равно будут судачить. Вы не сможете остановить их. — Она надолго замолчала. — Пожалуйста, не прячьтесь ото всех.
— Я не прячусь.
— Доминик…
Он не выдержал.
— Отправляйтесь к гостям, если хотите, только без меня. Я устал видеть, как люди стараются отводить взгляд от моей шеи. — Он обернулся. — Мне противно видеть шок в их глазах, отвращение и жалость. Ну как вы это не поймете!
