— Можно мне? — Доминик протянул руку к дневнику.
— Конечно! — Она отвела волосы от лица. — Но это довольно трудно читать. У нее почерк очень мелкий и…
Изабелла протянула ему тетрадь и взглянула на его руку. Длинные, красивые пальцы. Загорелая кожа. А ее пальцы в миллиметрах от его пальцев. Так близко! Одно движение — и они соприкоснутся.
Вчера он брал ее за руку, но сейчас все было по-другому. Вчера их объединяла дружба и одиночество. Сегодня — страсть.
— Сколько лет было королеве Софии, когда она приехала сюда?
— Восемнадцать.
— Юная. — Он открыл дневник. — А когда она умерла?
— Когда родила моего отца. Мой дед был безутешен. Он по-настоящему любил ее. А она его.
Темные глаза Доминика сверкнули.
— Я не очень много слышал о ней.
— Он… — Изабелла взяла его полотенце и начала вытирать ноги. — Он снова женился, и его новой жене было непросто.
— Он говорит вам о своей жене когда-нибудь?
Изабелла покачала головой.
— Нет, но он дал мне этот дневник. Года полтора назад. И попросил хранить его.
Подразумевалось, что у его второй жены он не сохранится. Это совпадало с тем, что Доминик слышал о королеве Еве. Это была малосимпатичная женщина.
— А у моего отца хранился ее портрет. Висел в его гардеробной. Мне кажется, он любил смотреть на нее, но не хотел, чтобы кто-то увидел его за этим занятием.
— А где этот портрет сейчас?
— Упакован в ожидании того, когда Марко решит, что будет с ним делать.
Право старшего по рождению.
Это было совершенно нечестно. Доминик увидел, как Изабелла нервно затеребила полотенце. Она не могла ничего унаследовать. Она не была старшим ребенком… но по ее голосу он понял, что она была сердита на своего брата.
Ему инстинктивно захотелось обнять Изабеллу. Защитить ее. Оградить от всех проблем.
Она была невероятно красива. Теплая и сердечная. И он сознавал, что с каждой минутой все больше влюбляется в нее.
Ему хотелось спросить ее, не хочет ли она посмотреть грот, который, очевидно, так любила ее бабушка, но понимал, что это был бы не очень мудрый шаг.
Здесь, на территории «Палаццо Таволара», они были вдали от реального мира, который слишком жесток к ним. Люситта, к величайшему огорчению, права, сказав, что у него с Изабеллой Нирольской нет будущего. Идиллии придет конец, когда он вернется обратно в Рим.
Но было так заманчиво провести все время, которое у них оставалось, вдвоем. И Изабелле обязательно понравится Грот Посейдона. Они могли бы устроить пикник…
Доминик заерзал. Глупо бесцельно мечтать!
