— Ты имеешь в виду, что этот удар привел тебя в сознание? — прошептал Томпсон.
— Об этом я тебя и спрашиваю, — застонал Девлин. — Томми, ты должен знать о таких вещах. Это могло быть амнезией?
Томпсон медленно и спокойно кивнул.
— Да, если причиной амнезии послужил похожий удар. Ты помнишь о каком-нибудь ударе или сотрясении в тот вечер?
— Нет, я же сказал, что ничего не помню. Но если что-то произошло, если у меня тогда было сотрясение, могло ли оно вызвать амнезию?
— Думаю, да. Правда, я не могу вспомнить аналогичных случаев.
Девлин устало откинулся в кресле и спросил спокойным голосом:
— Ты мог бы поклясться в этом на суде?
— Зачем?
— Затем, что этой ночью я убил человека. Я очнулся на кровати в какой-то комнате, а рядом на полу лежал труп. Я никогда не видел этого человека. Не знаю, может, я убил его, защищаясь, — как загипнотизированный продолжал он. — Мы должны прояснить эти двенадцать дней, сорвать с них черный занавес. Ты в состоянии мне помочь? Вдруг есть какое-нибудь лекарство, например, наркотик?
— Брось, Арт, — грубо ответил Томпсон, но в его глазах светилось сочувствие. — Нам обоим нужно выпить. Нет, ты сиди… я принесу все сам, — сказал он, увидев, что Девлин собирается встать.
— В спальне графин с бурбоном и стаканы.
Томпсон вышел из гостиной и вернулся с графином и стаканами. Налив бурбон, он опять сел. Отхлебнув пару глотков, Девлин удовлетворенно вздохнул.
— Расскажи мне обо всем, что случилось сегодня ночью, — попросил доктор.
Девлин начал быстро рассказывать. Через десять минут он устало закончил.
— … и я позвонил тебе сразу, как только поднялся в квартиру. Ты единственный, кому я могу довериться. Если не веришь, пойди в ванную. Там одежда… с пятнами крови.
Томпсон кивнул и вышел из комнаты. Артур рассказал другу все за исключением звонка Мардж и окровавленных денег. Даже Томми вряд ли поверит в это. Когда доктор вернулся в гостиную, на его лице была написана тревога. Он допил остаток бурбона и спросил:
— Ты ничего не помнишь?
— Ничего, — безжизненным голосом ответил Девлин.
— Ты сказал, что на полу лежала окровавленная дубинка. Чья, твоя или его?
— О боже, Томми. Ты ведь знаешь, я не ношу такие вещи, — вспыхнул Девлин. — Конечно, его.
— Не кипятись, Арт, — успокоил его Томсон. — Конечно, я верю во все, что ты рассказал. Уж я-то знаю, что ты не колотишь людей дубинкой по голове.
— Значит, он сам набросился на меня. Видимо, я каким-то образом отнял у него дубинку и, защищаясь, ударил по голове, — заметил Девлин.
