Холодная рука страха сковала все внутренности Брианы. Ее уже пороли: один раз, когда она разбила любимую чашку своей тети; другой, когда сожгла одну из рубашек дяди Генри; и еще дважды за то, что была дерзкой. Воспоминаний о тех побоях было достаточно, чтобы холодный пот выступил на ее лбу.
— Я буду вести себя лучше, — быстро пообещала Бриана.
— Посмотрим. А сейчас поторопись. Уже время накрывать стол к обеду.
— Да, мэм.
В тот вечер за обедом Бриана была особенно предусмотрительной. Она сидела, держа спину прямо, часто пользовалась салфеткой, брала крошечные кусочки, тщательно пережевывала пищу и смотрела только в свою тарелку. «Может быть, тетя Гарриет откажется от мысли выпороть меня, — уныло думала она. — И в будущем придется действовать осторожно.»
* * *
Шункаха Люта любовался полночным небом: он слишком устал, чтобы уснуть, к тому же мысли его занимала девушка с золотистыми волосами. Он видел ее на холме почти каждый день вот уже две недели. Интересно, что обворожительного она нашла, наблюдая, как люди, закованные в цепи, трудятся под палящим солнцем. Без сомнения, у красивой молодой девушки должно быть занятие получше, чем прятаться за деревьями, тайком подсматривая за группой закованных в кандалы людей.
И все же — необъяснимо — ему было приятно знать, что она там. Она была первым белым человеком, который по-доброму отнесся к нему, первой белой женщиной, которую он видел так близко, и он был очарован ее светлыми волосами и искрящимися, как бриллианты, небесно-голубыми глазами. Ей потребовалось мужество, чтобы помочь ему. К счастью, она избежала насмешек со стороны друзей и семьи за то, что дала воды индейцу. За миловидной, нежной внешностью скрывался сильный характер. И этим он восхищался больше всего.
* * *
Бриана торопливо закончила все свои дела по дому и побежала к холму. Сегодня у нее в запасе всего несколько минут, но она должна видеть индейца, должна знать, что он еще там. Она не могла объяснить, как и почему он стал столь важен для нее. Просто он стал таковым, и все.
Из своего укрытия за деревом Бриана наблюдала за его работой, с ужасом смотрела на кнут, который безжалостно врезался ему в спину, видела, как он вздрагивал при каждом ударе, но никогда не слышала ни слова протеста, ни крика боли. Лишь ненавистью наливались его глаза, когда он смотрел на двух белых людей, истязавших его. Бриана восхищалась его умением так строго контролировать свои эмоции. Наконец, она поняла, что надсмотрщики просто боялись его. Как и она, они чувствовали силу, скрытую за маской безразличия. И именно кнутом они пытались сломать его волю, подчинить себе. И невозможность достичь этого приводила их в бешенство.
