— Почему бы вам не присесть? — тут же отозвался он.
Эва кинула взгляд на большой красивый диван у камина, потом перевела взор на хозяина и подумала, что ей следует держаться с этим человеком подчеркнуто официально.
— Садитесь, садитесь, — подтолкнул ее голос Кенита.
И девушка сдалась. Диван был старый и местами потертый, но она с облегчением опустилась на мягкие подушки. Глаза ее широко раскрылись, когда мужчина сел рядом. Его близость заставила напрячься каждый ее нерв. Он протянул бокал, и гостья настороженно взяла его.
— У меня как раз чай кончился, — посетовал хозяин. — Хотя от этого чудодейственного напитка я бы сейчас не отказался. Ну, ничего, будем довольствоваться мартини. Выпейте и давайте покончим с делом о наследстве.
Эва сделала пару глотков, посмотрела на Уолкера и поняла, что сейчас начнется самое трудное. Придется признаться, что ей и самой мало известно о наследстве своего клиента. Что там рассказывал старый мистер Голдберг, пока отец выздоравливал?
— Мистер Уолкер, — начала она с большей уверенностью, чем ощущала в себе. — Дело весьма запутанное. Знаю, свалилась к вам как снег на голову, но я думала, что вы уже в курсе дела и заказали мне место в гостинице. Не могли бы вы отвезти меня в город, мы все обсудим завтра.
Клиент бросил на нее лукавый взгляд.
— И как же вы собираетесь расплатиться с Фредди?
— Заплачу ему завтра, после того как побываю в банке, чего тут сложного? — насторожилась Эва.
— Фреду подавай наличные на стойку, — сказал Кенит. — Кроме того, завтра воскресенье, а послезавтра праздник — столетие со дня основания Йеллоустонского парка.
Эва недоуменно уставилась на собеседника.
— Праздник, — повторила она. — А какое это имеет отношение к делу?
В глазах Уолкера засверкали искорки.
— Для штата Вайоминг это большое событие — праздник века. Учреждения не работают. Городской банк тоже будет закрыт.
У Эвы отвисла челюсть.
— Но мне же надо в город, — пробормотала она. — Необходимо во многом разобраться. — Девушка прикусила губу, раздумывая, как же ей быть. — Другого выхода нет, — наконец приняла она решение. — Останусь здесь на ночь, а утром вы отвезете меня в Грейтон. Я вышлю вам то, что должна буду за бензин и прочее, и, конечно, постараюсь, чтобы вы остались довольны.
На лице Уолкера опять появилось насмешливо-ироническое выражение. Как если бы пойманная им мышка приказала принести доску для нарезки сыра, да поживее.
— Вы знаете, — с ехидцей промолвил он, — мне показалось, что, если вам что-то нужно, нелишне произнести «пожалуйста».
