Но тем не менее уже к третьему бокалу Линде все-таки удалось переубедить миссис Корнуэл. Наплыв клиентов, если, конечно, это можно назвать наплывом, бывает только после обеда. Так зачем торчать в парикмахерской в такую рань и тратить силы на то, чтобы устоять на ногах и не заснуть?
Миссис Корнуэл скрепя сердце согласилась. Сама-то она была ранней птахой, с пяти утра сна уже ни в одном глазу, вот ей и не терпелось своих работниц тоже с утра пораньше делом занять.
Хотя она понимала, что это в общем-то не дело. В смысле — в такую рань клевать носом в ожидании несуществующих клиентов.
Поэтому Линда и Ребекка на следующий день пришли на работу на час позже указанного на дверях времени. И сразу же увидели его на пороге парикмахерской. Пришел побриться, как и обещал.
Вот чем Линде нравились такие роскошные мужчины, так это тем, что они всегда держат слово. Ребекке тоже в общем-то нравились такие мужчины. Если бы этим мужчиной не был Монтгомери Холден.
— Опаздываем. — Он обворожительно улыбнулся им обеим.
Расположился прямо на крыльце. Очень удобно. Рядом стоял кейс с бумагами. Читал какие-то распечатки и по ходу дела там все вычеркивал.
— Доброе утро! — радостно ответила ему Линда.
Ребекка посмотрела на него исподлобья и ничего не сказала. Ну? Что он придумает сегодня?
Монтгомери Холден спокойно смотрел ей в глаза. С интересом и участием. Вряд ли он меня узнал, успокаивала саму себя Ребекка, столько лет прошло, столько воды утекло.
Пока Линда возилась с замком, у Ребекки кружилась голова от невообразимого запаха его одеколона. Такого знакомого и давно уже нереального.
Черт подери, она специально так долго с замком возится, что ли? Ребекка прислонилась к каменной стене парикмахерской и смотрела на океан.
Тяжелые океанские волны устало накатывали на берег и отползали обратно. Этот мерный шум отвлекал и немного успокаивал. Утреннее солнце уже потихоньку грело близлежащую территорию.
С грустью Монтгомери Холден смотрел на Ребекку. Конечно, она изменилась до неузнаваемости.
Кто бы мог подумать. Столько лет прошло. Да еще ее травмы. Она очень тяжело тогда все это пережила. Ей досталось больше всех.
— Ну вот, наконец-то, — сказала Линда и гостеприимно распахнула дверь парикмахерской.
Вошла первой. Но остановилась на пороге и оглянулась, почуяв неладное. То ли внутреннее чувство, то ли женское чутье, то ли просто подозрительная тишина за ее спиной.
О да, конечно. Он смотрит только на Ребекку. Ведь это образ Ребекки — соткан из солнца и тумана, брызг океана и шума прибоя.
