* * *
Ширкает напильником в Одессе, в мастерских господина Дробинского, мрачноватый слесарь Николай Костин.
* * *
И совершенно не известно, где и чем занят граф Мишель (или Микеле? Или, как стали писать в дальнейшем, Михаил Фаддеевич) де Кампо-Сципио (или Сципио дель Кампо), возникший в Белостоке поначалу в качестве летуна французского — его «бреве де пило» зарегистрировано в Париже под № 211, принявший, что ли, русское подданство, поскольку лишь обладатели его допускались на старт перелета. Загадкой был он для автора, пока не разрешил ту загадку много помогший в работе над этой книгой историк авиации, конструктор, лауреат Ленинской премии В.И. Лавренец. Впрочем, и он не знает подлинной фамилии, известно лишь, что итальянский графский титул купил отец героя, киевский богач, и его унаследовал сын, окончивший дома реальное училище, а в Лилле — политехнический институт. Лихой авто- и мотогонщик. По национальности своим его считают поляки — изъездив полсвета, приобретя в Скандинавии известность как инженер-теплотехник, дни свои он доживал в Варшаве, безмерно уважаемый как старейшина, дуайен корпуса пилотов польских.
* * *
Но какая бы кровь ни текла в жилах доблестного графа, являла она собою истинно взрывчатую смесь. Много он летал, и весьма легкомысленно, и разбивался бессчетное количество раз, сорви-голова, усы колечками. По сведениям В.И. Лавренца, еще в Киеве, в детстве ухитрялся переправляться на другой берег Днепра, прыгая с одной плывущей льдины на другую…
Вот они все и представлены, «флибустьеры и авантюристы, братья по крови горячей и густой», выражаясь словами поэта-ифлийца Павла Когана, геройски погибшего в Отечественную.
Итак, они вам представлены. Через три года их примутся трепать и швырять безжалостные ветры над Валдайской возвышенностью, шасси их аппаратов будут вязнуть в трясине на том месте под Новгородом, которое устроители почему-то удосужились отвести под аэродром. Не доверяя карте, они станут вглядываться вниз, чтобы увидеть нить железной дороги или шоссе, ведущее в Москву, — единственно надежные ориентиры.
Но сколько до того предстоит еще приключений и злоключений, сколько раз вознесутся они и обманутся в надеждах, лбы разобьют о тупость, косность, бюрократизм!
Автор был бы в корне неправ, не включив в число персонажей этой правдивой повести самых первых и потому самых славных на заре отечественной авиатики пилотов — Михаила Ефимова и Николая Попова.
