Ангел достал из кармана платок. Стал вытирать ей глаза. Платок был такой холодный, что у нее даже онемели щеки, казалось, что он водит по ее лицу куском льда, который впитывает слезы, но это, как ни странно, успокоило. Всхлипнув последний раз, она попыталась улыбнуться и сказала:
— Ну, я пойду…
Она шагнула с облака и полетела по прозрачному голубому небу развешивать звезды. А он стоял на месте и смотрел на нее. Очень взрослый и очень древний.
Зеркала оказались неожиданно холодными, немного влажными и почему-то были похожи на маленьких серебряных рыбок, только вынутых из озера. Они дрожали и бились в руках Марии, как самые настоящие мальки. Сперва она немного испугалась от такого превращения, но потом ей даже понравилось.
Вынув первую звезду, она долго не решалась найти ей место, но в конце концов, отважившись, зависла на месте и разжала пальцы. Звезда осталась висеть.
— Как все просто! — восхитилась девочка.
Потом она долго летала по небосклону, развешивая созвездия. Отлетала в сторонку, чтобы оценить свою работу, возвращалась снова, переделывала, снова смотрела. Оказывается это было очень интересно, создавать звездное небо. Если бы она знала об этом раньше, то никогда ничем другим бы не занималась. Созвездия она выдумывала на ходу, фантазировала забыв обо всем, лишь только ковш Большой Медведицы, сделала, как и договаривались они с падре Эрнандо, с ручкой изломом вниз.
Когда последняя звездочка нашла свое место на небосводе, Мария снова обнаружила себя висящей на сцене перед холстом. И никого рядом, лишь чуть подрагивают веревки, оттого, что подмастерье кузнеца, как ни силен он был, устал за время представления держать детей на руках.
— И увидел Бог, что это хорошо…
Когда она была уже за кулисами падре тихо похвалил ее.
— Умница, прямо настоящий ангелочек. Я чуть было сам не поверил.
— Оно как-то само собой все получилось, — так же шепотом то ли хвасталась, то ли оправдывалась Мария. — Я тут не при чем.
— Знаешь, так ведь и должно было быть, — очень серьезно проговорил падре Эрнандо, пристально глядя в глаза девочке. — Кстати, ты не видела мои очки?
— Они у вас на носе, — не задумываясь ответила она и тут же осеклась: падре никогда раньше не носил очков.
— Правильно говорить «на носу», — поправил священник, устраивая найденную пропажу поудобней.
— Ну да, конечно, — растеряно пробормотала она. — Вот только откуда они у вас?
— Как откуда? Всегда были. Впрочем, не мешай, — и он принялся читать далее.
