До самого вечера бродили они по лесам и полям, а когда на небо высыпали первые звёзды, маленькие и яркие, словно глаза птенцов, оказалось, что медовик исчез — рассеялся медвяной росой да крохотными лужицами по травам, листьям и цветам, через которые шёл.
— Где же он? — растерянно спросил Ваня, оглядываясь по сторонам.
— Всё, пропал, — сказал Урт. — Теперь до следующего года.
— Так долго…
По дороге домой, Ваня спросил у Фомы:
— Так это, значит, и был медовик?
— Это и был, — устало и сонно кивнул тот.
— Откуда ж он такой взялся?
— От солнца.
— Как это?
— Каждый год в середине лета, в самые жаркие и светлые дни от солнца отрывается капля и падает на землю. Но только солнце — оно огромное и капля от него ему под стать — с быка размером. Вот эта-то капля и ходит по лугам. Светит, мёдом кормит, радуется всем, кто к ней приходит…
— Разве солнце — это мёд?
— Конечно.
— И его пчёлы собирают?
— Да.
— Это что ж за пчёлы такие?
— Да вот такие. Только ни мне, ни тебе их никогда не увидеть, хотя они и летают всюду, где захотят.
Ваня ничего не понял, но расспрашивать уже не было сил: и он сам, и домовой с водяным просто валились с ног от усталости.
Урт, слабо кивнул друзьям, что-то неразборчиво пробормотал и, разбрызгивая ряску, плюхнулся в небольшое болотце, мимо которого они проходили. Несколько пузырьков лопнуло на поверхности воды, заволновался ковёр ряски и всё успокоилось. Ваня с Фомой побрели дальше.
Когда мальчик пришёл домой, мама только всплеснула руками:
— Не может быть! Ты всё-таки пришёл. Где ж тебя носило? Горюшко моё несказанное, математик мой ненаглядный.
Она обняла его, и Ваня, едва приникнув к её тёплым волосам, тут же задремал.
— Чем это от тебя пахнет, таким сладким? То ли мёдом, то ли лугом. Не пойму. Ты будто с пасеки явился, — она чуть встряхнула мальчика. — Ванечка, да ты спишь совсем, — и увидев закрытые глаза ребёнка, подняла его на руки, понесла в детскую. — А ну-ка, быстро в кровать, перепелёнок.
— Там пчёлы… Пчёлы… Они солнце строят… — бормотал сквозь сон Ваня, пока заботливые материнские руки раздевали его и укладывали в постель. — Везде летают, мёд собирают и к солнцу относят… Сквозь нас летают… Сквозь всё… До самого солнца…
Мама улыбалась, слушая его.
— И пока пчёлы будут носить мёд, солнце не перестанет светить… Оно ведь не погаснет?
— К сожалению погаснет, Ванечка, только будет это нескоро. Через миллиарды лет.
— Нет, — сказал мальчик, закрывая глаза, — пока пчёлы носят мёд, солнце не погаснет.
