— Призраки, — произнесла она безучастно. — Безобидные.
— Как часто?
— Раз в неделю, — ответила она. — Это недолго. Несколько минут, потом все исчезает…
— Кто побеждает?
— По-разному. Один раз откуда-то бросили букет цветов, рыцарь нагнулся за ним, а лев прыгнул сверху, повалил и растерзал…
— Но на следующий раз дрались как ни в чем не бывало?
Она взглянула на меня искоса.
— Да. Ты такие уже видел?
— Конечно, — ответил я малость свысока. — Только не обрывки, а целиком. Ладно, пойдем, нас многое старается отвлечь от наших целей. Конечно же, великих.
Она снова покосилась в мою сторону с вопросом в глазах, но промолчала.
Я пил кофе, что-то снова много пью, а она рассказывала так же искренне и просто, как и все, что говорила и делала:
— Когда-то нас была горстка, как и гешидов, но мир стал теплее или добрее к нам… и теперь у нас много людей и много отважных воинов. Правда, еще больше их у юнашитов, а тех когда-то, как помнят старики, было всего трое из всего рода…
— Стало много людей, — сказал я понимающе, — и начались войны за пастбища, за земли, за власть?
Он кивнула.
— Да. Нас меньше всех, но Торадз дрался всегда отважно. Правда, если бы замок не был защищен пропастью, то, возможно, мы бы уже погибли…
Ее лицо оставалось спокойным, а голос звучал ровно, словно говорила не о близкой гибели всего ее народа, а рассказывала, сколько шерсти собрали с овец. Никаких обид, всем нужна земля прежде всего для своего народа, они точно так же теснили бы юнашитов и гешидов, если бы тех оказалось меньше.
Ничего личного, простая дарвиновская конкуренция, выживает сильнейший. Никаких обид, никаких претензий.
— Гешиты и юнашиты, — спросил я, — в родстве?
— Да, — сказала она, — два рода от родных братьев Турганлая. Мы тоже в родстве, но ведем от двоюродного. Однако они теснят нас, скоро сотрут с лица земли…
Везде одно и то же, мелькнула мысль. Все по Дарвину. Но пора мне заменить этот звериный отбор социальным… Не для того ли я сюда и попал, чтобы прийти к этой мысли? Более сильный и многочисленный народ — не значит лучший.
— Хорошо, — сказал я и поднялся, — я пойду знакомиться с замком и людьми дальше. А ты иди… отдыхай?
Она сказала смиренно:
— Мой повелитель, хозяйка должна трудиться больше слуг, чтобы служить им примером.
Я кивнул, все верно, возразить нечего, сам такой, тружусь, как деловитая пчелка, тоже все по цветочкам да по цветочкам, сладости жру, на солнышке греюсь, готовлюсь спасать мир.
Некоторое время я бродил по замку, знакомился, так объяснил Герсту и остальным, а когда убедился, что никто меня не видит, сорвался с балкона прямо в бездну, а там уже, растопырив крылья, прошел понизу до противоположной стены и понесся вдоль нее вверх, делая вид, что я вообще тут на дне и живу.
