— Даже с избытком. Сотника Мирослава пятеро гвардейцев сопровождают. Хоть и не из старинных родов, но тоже дворяне. Все равно эти варвары не смогут оценить по достоинству, оказанного им уважения. Но держитесь там настороже. Наблюдайте и запоминайте. И мой совет твоим сыновьям… Нет — королевский приказ! Маковей! Лебедян! Ни в коем случае одновременно борт корабля не покидать! И всегда будьте готовы поднять парус, даже если при этом придется кого-то оставить в плену. Вести, которых мы ждем от вас, важнее многих жизней. Это понятно?
— Да, — кивнули оба.
— Смотрите в оба, парни… — продолжил Ладислав уже не так строго, почти по-родственному. — Мало ли что случиться может. Враг коварен.
— Чай не маленькие, — насупился Ярослав, как и все Медведи, не терпящий лишних указаний. — Разберутся. Только, уговор: Светлане об этом поручении ни слова. Для графини, вся их задача: отвезти посла туда и вернуться. От материнского сердца все равно вряд ли что скроешь, но попытаться, думаю, стоит.
— Хорошо, Яр, — согласился король. Ему и самому не хотелось расстраивать сестру. — Ты здешний воевода, значит, тебе решать. Сделаем, как считаешь нужным. А еще лучше — отдайте необходимые распоряжения, а сами забудем до утра обо всех горестях и тревогах. В конце концов, ты прав, зять, я домой приехал!
Сказав это, Ладислав вдруг увидел, что Бобруйск на мгновение растворился в дымке, а снова возник совершенно преобразившись. Будто принарядился и помолодел. Или это его, невольно увлажнившиеся, глаза очистились от дорожной пыли и стали видеть четче?..
* * *
…Вот уже которое утро, после отплытия 'Зеленого Бобра', Ладислав начинал с того, что поднимался на крышу донжона и, глядя на город и замок глазами врага, планировал его осаду и всевозможные способы захвата. А потом делился своими соображениями с Бобруйским воеводой, а тот либо спорил с ним до хрипоты, либо тут же отдавал надлежащие распоряжения начальникам строительных подразделений.
Здесь расширить, там — углубить. Между этими домами приготовить материал для завала. Вот эти деревья спилить и расчистить простор для обстрела, а вон там, наоборот, сложить хворост, чтобы поджечь его и осветить для лучников врага, если тот попытается пробраться к стенам крепости в ночное время.
И с каждым днем королю все труднее было застать самого себя врасплох, но облегчения и радости это не приносило. Ладислав совершенно отчетливо понимал: что войско 'серых' не станет штурмовать, ожидающую нападения, крепость. Княжеский военачальник прикажет поджечь, не вступая в бой, все внешние постройки, оставит у стен, удерживающий горожан и защитников внутри, отряд, — а главные силы поведет прямиком на беззащитную столицу. Поэтому первый оборонительный рубеж надо ставить на большаке, ведущем из Бобруйска в Турин, а второй — на берегах реки Веселой.
