Хотя здание, в котором размещается редакция «Газетт», расположено почти в паре миль к северо-востоку от нас, я, увидев, что ветер поутих и небо прояснилось, решил прогуляться туда пешком, оставив Вульфа наслаждаться книгой и пивом. Было уже почти три часа, когда, постучав в дубовую дверь кабинета Лона Коэна, я вошел к нему.
— Господи, неужели тебя так и не научили спрашивать «Можно войти?» — пролаял Лон, зажимая ладонью трубку одного из трех телефонных аппаратов, которые стояли перед ним на столе, заваленном газетами, смятыми бумажками и большим количеством желтых фломастеров и выделителей текста, чем в любой канцелярской лавке. Лон Коэн — смуглый брюнет с гладко зачесанными волосами и темными глазами, постоянно шныряющими по сторонам. Что-то невнятно пробормотав в трубку, он брякнул её на рычажки и уставился на меня с выражением, которое без труда разгадал бы и слабоумный: «Я занят, какого черта тебе надо?»
— Да, спасибо за приглашение, я сяду, — жизнерадостно осклабился я, проскальзывая в кресло перед его столом, на котором торчал также персональный компьютер, окруженный взводом пустых чашечек из-под кофе. — Случайно мимо проходил и решил заглянуть, ты ведь тут как всегда от безделья маешься…
Лон изрыгнул непечатное слово, затем натянуто улыбнулся.
— Ты никогда и нигде не проходишь случайно, мерзавец! Я прекрасно понимаю, что Вульфу нужна информация по очередному делу. Спрашивай, но быстро: нам только что подсказали, что полиция накрыла субчика, который обчистил несколько банков в Бруклине и Куинсе.
— Того самого, в клоунской маске?
— Да, попался, шут гороховый, — кивнул Лон, мгновенно принимая серьезный вид. — Выкладывай живее, потому что я все равно не поверю, что ты зашел лясы точить.
— Ладно. Чарльз Чайлдресс.
На худощавой физиономии Лона отразился умеренный интерес.
— Автор детективных романов, который жил в Гринвич-Виллидже и застрелился на прошлой неделе. Что в нем такого?
— Не знаешь, враги у него были?
— Ага, — многозначительно протянул Лон. — Значит некий видный и не в меру упитанный частный сыщик полагает, что самоубийство может на поверку таковым и не оказаться?
— Не исключено. Так что скажешь?
Лон откинулся на спинку кресла и потянул за узел галстука, и без того полуразвязанного.
— Конечно, всякое возможно, но наш лучший репортер, Дж. Д. Грайменкамп, откопал, что Чайлдресс был, мягко говоря, душевно неуравновешенным. По меньшей мере, однажды он уже пытался свести счеты с жизнью, года четыре назад. Газом травился. Однако, кто-то его спас в последнюю минуту, если верить слухам. Кроме того, его пользовали аж трое психиатров, хотя по нью-йоркским меркам, это уже почти норма. Говорят, он отличался такими перепадами настроения, по сравнению с которыми «американская горка» детской каруселью покажется.
