Тёмно-серые, цвета лучшей оружейной стали, проницательные глаза свидетельствовали о властности и интеллекте, остром, как смертоносный кинжал. Они совершенно не отражали эмоций. Не позволяли увидеть даже мимолетный проблеск внутреннего состояния. Мели отчетливо помнила, как всматривалась в их глубины, стараясь понять, что Селино к ней чувствовал — если он вообще что-то чувствовал — но все время натыкалась на непроницаемую тёмную стену.
Каждый раз, видя эти глаза, Мели ощущала резкий прилив адреналина.
Она заставила себя снова взглянуть на фотографию, пытаясь не обращать внимания на ускоренное, как у подростка, сердцебиение. Этот трепет, слабая боль в груди, озноб — это всего лишь горькие воспоминания глупой маленькой девочки, почти ребёнка. Её девичьи безрассудные надежды и мечты давно превратились в пыль.
Мели должна относиться к нему так, как всегда относилась к намеченным жертвам.
В памяти возник образ молодого Селино на вечеринке: красивого, высокого, с ленивой самоуверенной улыбкой. Он стоял на веранде с коротким клинком в руке и предлагал гостям закидать себя пластиковыми банками из-под напитков. Ему тогда едва исполнилось семнадцать. И он потрясающе выглядел на фоне клумб из цветов, в честь которых и была названа провинция Далия. Когда залп разноцветных банок обрушился на него, Селино рассек их клинком. Движения его казались размытыми. В конце концов, он остался совершенно сухим, тогда как плитка вокруг него — вся залита.
Семейство Карванна было известно своим великолепным — даже для потомков — умением владеть ножом.
Мужчина, взирающий на Мели с фотографии, не стал бы так выделываться. Закалённый пятнадцатилетним участием в борьбе, идущей между семьями потомков, он бы наблюдал, вычисляя в уме вероятность успеха. Пока не подвернулся бы удобный случай. И тогда Карванна стремительно ухватился бы за свой шанс и извлёк бы из ситуации всю возможную выгоду. Известно о четырёх безрезультатных покушениях на Селино, и, вероятно, ещё дюжина или даже больше остались тайной.
Она несколько раз легко прикоснулась к экрану ноутбука, вызывая запись единственного попавшего на видео покушения. Мели уже дважды её посмотрела.
Премьера «Жиголо». Ярко освещенная улица. Красная ковровая дорожка простирается вглубь театра «Миранда». Из толпы поклонников доносятся восхищенные крики в адрес звёзд и их сопровождающих.
На огражденную площадку приземлился сверкающий глайдер, по форме напоминающий пулю. Люк поднялся, из нижней части выехал металлический трап, обеспечивая пассажирам комфортный спуск. Вышел Селино. Высокий, стройный и ошеломляюще мужественный в традиционном черном камзоле семьи Карванна, плотно облегающем его широкие плечи. Юноша её детства возмужал, и это пошло на пользу его внешнему виду. «Даже слишком на пользу», — подумала Мели.
