— Круто. — Он, наконец, прикончил свой пончик. — Я и не слышал об этом.
— О, это пока секрет. Мы, на самом деле, так ничего пока и не решили, поэтому не особо распространяемся на эту тему. Некоторые женщины нашего общества… — Перед моим взором промелькнуло суровое лошадиное лицо Марши, и мне пришлось подбирать слова, чтобы не ляпнуть чего-нибудь откровенно грубого. — … довольно сложные по характеру.
Понимающе кивая, он сделал глоток молока.
— Всезнайки, да? Любят покомандовать?
— Точно-точно. — Я вытерла губы салфеткой. — Либо так, как решили они, либо никак. Скорее всего, я просто устрою маленький праздник у себя в кафе, но на собрание все равно надо сходить — разузнать их планы.
Адам встал, собрал обертки и салфетки в пакет, а потом опять сел рядом, прижавшись ногой к моему бедру. После этого он потянулся и положил одну руку на спинку скамейки за моей спиной.
— Я, наверное, мог бы тебе помочь.
Конечно, мог. Он даже не представлял, как сильно.
— Это мило с твоей стороны. Я бы научила тебя делать из мороженого фигурки ведьм и пауков.
Он снова кивнул:
— Люблю Хэллоуин.
— Я тоже.
Несколько минут мы сидели в полной тишине и наблюдали за лебедями. Легкой прохладный ветерок играл листьями над нашими головами. Я, как можно незаметнее, подвинулась ближе к теплому телу Адама.
— Вечером, после твоего собрания… — Он потер большим пальцем мое плечо. — …Я бы воспользовался твоим вчерашним предложением. «Город Грехов» — м-м-м-м-м…
Мое тело вибрировало от его близости, я чуть не начала мурлыкать от удовольствия. Если ничего не случится, уже до полуночи я буду с ложечки кормить его вкуснейшим мороженым.
— Мы открыты до десяти, — нервно хихикнув, сказала я. — Я вернусь после собрания в девять тридцать.
Проплывающие мимо лебеди смерили нас взглядом. Я чувствовала сердцебиение Адама своей рукой — так сильно я к нему прижалась. Он повернул голову, и его губы оказались рядом с моим ухом.
— Я приду в девять тридцать одну.
Кожа покрылась мурашками.
— О… а… — начала заикаться я. — Хорошо.
Он легонько поцеловал мочку уха, потом проложил дорожку из поцелуев вниз по шее, и мне пришлось крепко сжать ноги от накатившего возбуждения.
— Очень… очень хорошо.
Адам запустил пальцы в мои волосы на затылке, чуть развернул мою голову и снова принялся ласкать ухо.
— Вкусняшка, — прошептал он. — Я только что понял, какой завтрак мой любимый.
Вкусняшка… Я тоже это выяснила.
