Откуда-то издалека, вырывая меня из транса, донесся голос:
— Эми? Ты еще здесь?
Развернувшись, я увидела стоящего неподалеку Адама. Огонь уже потушили, пожарные сворачивали шланги.
Обрадовавшись, что Адам снова спас меня от Люка, я улыбнулась:
— Хотела посмотреть, как ты работаешь. Удивительно, вам так быстро удалось справиться с пламенем. У тебя явно к этому призвание.
Он застенчиво улыбнулся, а потом перевел взгляд куда-то мне за спину. Стена жара позади меня разогрелась еще сильнее.
— Забавно. Мы постоянно с вами сталкиваемся. — Он протянул все еще вымазанную сажей руку Люциферу. — Адам Фостер.
Люк хищно усмехнулся:
— Люк. — Он схватил его ладонь. — Смит.
Рукопожатие затянулось. Даже копоть не скрыла того, как побелели у Адама костяшки пальцев.
— Ну, — я схватила Адама за рукав и потянула прочь. — Тебе, наверное, теперь надо на станцию, чтобы всякой бумажной работой заняться… или чем там занимаются капитаны расчетов.
Адам оторвал взгляд от Люка и посмотрел на меня.
— Сначала отвезу тебя домой. Если… — Замявшись, он стянул с головы шляпу. — … если ты, конечно, этого хочешь.
— Я только «за», — с преувеличенным весельем закивала я. Адам повернулся к своему грузовичку, а я обернулась к Люциферу. — Хватит меня преследовать и устраивать пожары. — Я выгребла из кармана шоколад и сунула ему в руки. — Между нами все кончено. Все. Навсегда.
Черты его лица заострились, на долю секунды в глазах мелькнули язычки пламени.
— Ничего не кончено, пока я так не решу. — Он рассыпал плитки Dove по земле. — Ведьма.
— Ты живешь над «Мороженым Евы»? — Адам припарковался на свободном месте у моего дома.
От него пахло дымом, лицо было чумазым.
— Да, — выдохнула я, борясь с желанием стереть черные разводы с его щек. — На самом деле, я хозяйка заведения.
Его лицо засияло так, что им можно было бы осветить Манхеттен.
— Да ладно тебе.
Работающая у меня по вечерам Кейша, закрывая двери, смерила нас взглядом. Я мысленно приказала ей отправляться восвояси, и она в немом вызове изогнула бровь, уперла руки в бока и ответила, толкнув меня своей магией. Я считала ее сестрой. И уж точно она была мне роднее Эмилии.
— Кафе-мороженое принадлежало нескольким поколениям моей семьи. Первая Ева была моей пра-пра-прабабушкой.
— Мне нравится твое мороженое. Самое вкусное из всего, что я когда-либо пробовал. — Он поднял три пальца. — Честное слово.
Жест бой-скаута отозвался в моем сердце, это ребячество меня рассмешило.
— А какой вкус твой любимый?
