От года к году раздвоенность эта делалась для Элюара все более явной и все более невыносимой. Одна за другой выходили его книги, в них все так же разматывался клубок проникновенно-нежной ворожбы, но там не найти отклика на то, что лихорадило Францию накануне и в пору Народного фронта и к чему сам Элюар вовсе не оставался равнодушен. Напротив, он сразу и безошибочно распознал врага в рвавшемся к власти фашизме, отечественном и зарубежном, и без колебаний встал в ряды левой интеллигенции, которая пыталась вместе со всеми французскими трудящимися преградить ему дорогу. В феврале 1934 г., после провала фашистского путча в Париже, он участвовал в составлении «Призыва к борьбе», где, в частности, говорилось: «События последних дней со всей грубостью и неслыханной быстротой поставили нас перед непосредственной угрозой фашизма., Нельзя терять ни минуты… Мы обращаемся ко всем трудящимся, организованным или нет, но исполненным решимости преградить дорогу фашизму, с лозунгом: ЕДИНСТВО ДЕЙСТВИЙ»[23].
А три года спустя в письме к дочери (напомним, что ее мать была русской) он еще прямее разъяснял свою позицию: «Ты хорошо знаешь, что я за коммунизм, против фашизма… Только режим, основанный на равенстве, способен обеспечить мир и исчезновение богатых и бедных. В настоящий момент мне просто хочется, чтобы ты была за угнетенных и против угнетателей. А угнетатели это те — вся буржуазия, — кто непрестанно, ради обогащения самих себя, заставляет людей работать, кто для этого держит людей в невежестве, твердя им, будто необходимо, чтобы были бедные (следовательно, и богатые). И вот эти-то хозяева даже не умеют разумно править, не умеют предотвращать кризисы, безработицу, войны… Чудовищное неравенство царит в современном обществе. В СССР, твоей стране, этого больше нет»[24]. Гуманизм Элюара, до сих нор скорее утопический, обретал отчетливо революционные установки.
Тщетно было бы искать, однако, вплоть до 1936 г. следов этих сдвигов в самих стихах Элюара. Правда, его взыскующая счастья лирика уже сама по себе была вызовом всему, что калечит и принижает человека, но пока что она словно бы страшилась запачкаться, погрузившись в общественный поток, все больше затягивавший ее создателя. Нужен был, видимо, резкий толчок извне, и такой пробуждающей встряской для Элюара оказалась гражданская война в Испании. В самом начала 1936 г. он ездил туда с лекциями о Пикассо, а осенью выступил с «Ноябрем 1936» — криком боли и тревоги за осажденный франкистами Мадрид, презрительной отповедью «строителям развалин». Затем, с перерывами, последовала «Победа Герники», «Вчерашние победители погибнут» и другие отклики на трагедию республиканской Испании. Тогда же, в лекции «Очевидность поэзии», Элюар открыто обосновал поворот своего творчества лицом к сегодняшней истории. «Пришло время, когда право и долг всех поэтов настаивать, что они глубоко погружены в жизнь других людей, в общую жизнь… Все башни из слоновой кости будут разрушены. Сегодня одиночество поэтов исчезает. Отныне они люди среди других людей, у них есть братья», «они вышли на улицы, они оскорбляют владык, они отвергли богов, они выучили мятежные песнопения обездоленной толпы и, не падая духом, стараются обучить ее своим песнопениям;). Отныне для самого Элюара «истинная поэзия заключена во всем, что освобождает человека… она равно в изобретении радио, в подвиге ледокола «Челюскин», в Астурийском восстании (и, затем, в поразительной защите испанского народа против его врагов), в забастовках во Франции и Бельгии»
