-Боже! Нет! Сара! - Антон упал на колени возле кровати. Он дрожал как осиновый лист. Сара! Она МУТИРУЕТ! Сжимая ее руку, он стал целовать лицо, уже холодное и мокрое. Вены на шее стали темнеть, глаза бледнеть. Не отпуская руки, он винил себя.
-Не усмотрел! Ублюдок! Я. Я монстр! Убийца! Прости!
-Ты не виноват… - сказала простые да слова, которые давались ей с немыслимым трудом! Сжав руку и уронив слезу из побелевшего глаза, она продолжила, набравшись сил:
-Останься со мной… Рассвет! Помоги… По… Я… Я…
Тойота сползла вниз и заплакала. Из голубых глаз, успевших увидеть многое, потекли горячие, живые слезы.Словно чистейшая вода из переполненной чаши детского горя. Не такой она жизни хотела для брата.
-…Я…- улыбка на лице, украсила умирающую девушку. – Я… Люб…Лю.… Обещай, что наши смерти будут не напрасны… - Ее рука снова сжала, руку парня. Все, кто был в комнате, плакал. Оплакивал горькими слезами погибших. И парни и девушки. У всех по щекам текли слезы. Кто-то старательно это скрывал, но смотря на разломавшуюся дверь и на умирающую Сару, уже не сдерживал себя.
-И я тебя, – парень прильнул к губам девушки и…. на ее лице осталась улыбка.
-Именно такой я тебя и запомню, Сара, - Антон бросился к девушке на грудь и… заплакал, крича. Глаза Сары открылись. Тойота подошла… Выстрел. Карл сел на пол и стал рыдать, закрываясь руками.
Антон поднялся. Лицо мстителя сеяло, отражая всю душевную боль и горе. Он был серьезен как никогда!
-Все они погибли не напрасно. Вот увидишь! Тойота, веди остальных к выходу, я выйду первым и направлюсь в сердце. Пора! Я долго ждал!
Присев к Карлу, взяв его за плечо, Антон с силой встряхнул его.
-Не смей киснуть! Выведите всех!
-Ты… - совсем раскиснув, еле произнес тот.
Так Антон попрощался со всеми. В том числе с сестрой и в последний раз, поцеловав Сару. Последний раз посмотрел на человека, смерть которого, он хотел меньше всего. За все свои годы он впервые полюбил, и это было прекрасно. При виде девушки, в парне, что-то переворачивалось, по телу путешествовало прекрасное чувство - любовь. За спиной расправлялись крылья. Во рту царил сладкий, одурманивающий привкус счастья. Руки и уши горели, уже от того, что держишь руку любимой. Её глаза, взгляд, губы, так напоминали мне Тойоту, а в ней и мать.
Открыв дверь, умело всадив мерзким тварям по пуле в лоб, и таким способом освободив проход, стал отстреливаться дальше, направившись в другую сторону.