— За Арзянкой. Там есть поворот. Около него попалась нам коряга, здоровая такая. Мы с Сергеем, сыном, значит, хотели ее взять, но не смогли, она зацепилась за кустарник. Мы поднялись выше по Хопру, там и поймали два бревна.
— Где вы повернули назад?
— Не помню, гражданин следователь.
— Ваш сын на допросе показал, что вы старый рыбак и хорошо знаете Хопер. Так ли это?
— Ну да, что из того?
— Как же вы не помните, в каком именно месте на Хопре были?
— Все сразу не упомнишь, — отрубил Потапов. — Доплыли почти до Смирнова ключа и вернулись.
— В котором часу вы проплыли мимо Арзянки?
— Точно не помню, но, кажется, в 12.
— Встречались ли вам еще лодки?
Потапов снова молчит и лишь на повторный вопрос нехотя отвечает:
— Нет, нам никто не встречался.
— Слышали ли вы выстрелы, крики?
— Что вы! Если бы слышали, сам пришел и сказал бы об этом. Разве не понимаю… такое дело…
Но поведение Потапова говорило об обратном. Непонятное волнение, обдумывание ответов, неестественное возмущение. И тут у меня возникла мысль, которую я решил проверить.
— Потапов, — обратился я к нему, — вот вам лист бумаги и карандаш. Нарисуйте, пожалуйста, русло реки Хопер от Грязнухи до Смирнова ключа. Отметьте все затоны и укажите время, когда вы проплывали мимо них. Ведь часы были и у вас, и у сына?
— Были, но я плохо рисую.
— Как сможете.
Несколько помедлив и, видимо, не понимая, зачем все это делается, Потапов корявыми пальцами осторожно взял бумагу, карандаш и стал наносить русло, изобразив его извилистой чертой, затоны в виде кружочков и против них поставил цифры. Пока он над этим трудился, в кабинет вошел Захаров. Спустя 15 минут Потапов возвратил лист, который мелко дрожал в его руке. Заметив это, Захаров многозначительно посмотрел на меня.
Потапов довольно точно обозначил имевшиеся затоны, кое-где даже указал их местные названия. Но меня обрадовало другое. Он нанес время и место своего нахождения, из чего стало очевидно, что они с сыном дважды проплывали мимо места происшествия. Первый раз в час дня, второй — во втором. Как раз в то время, когда, по нашему предположению, совершено убийство. Значит…
— Итак, вы утверждаете, что ничего не видели и не слышали? — продолжил я.
— Гражданин следователь, ей-богу, ничего не знаю. Если бы знал, все рассказал.
— Вы говорите неправду, — возразил я, внимательно следя за выражением лица Потапова. — В момент убийства инспекторов вы были на этом месте! — И я на его чертеже нанес кружок, где обнаружили трупы погибших.
