Конечно, барина будут интересовать денежки крепостных, но у него появятся проблемы с управляющим, посаженным над крестьянами, — на присмотр. Управляющий (российская политическая элита) смекнет, если не полный дурак: обещал ему барин место в столице и деньжонок за верную службу, но теперь ничего не даст — сил на то у него больше нет. А что посылает по оброчные деньги, так то еще подумать надо: давать или не давать. Именьице заложено-перезаложено, закладные отдадут по малой цене, авось-либо надо их приобресть, пока барин от своих неприязненных дел не очнулся. А тогда он, быть может, отправит в именьице лихих людей, костоломов и душегубов — понаказать за самоуправство, но их, однако, можно и на вилы посажать, коли договориться с мужиками… Заживем и без Санкт-Вашингтона. У кого земелька — тот и царь!
Ну, а если управляющий как есть полный дурак и в душе прирожденный холоп, то он, конечно, будет до конца драть с мужиков три шкуры, покуда его самого не посадят на вилы за жесточь и воровство. Тут уж игра-то свирепая: как знать, успеет ли его выручить барин с тамошней полицией и лихими людьми-наймитами при кистеньках, когда тут, в тыще верст от столицы, полыхнет красный петух…
Что ж, теперь стоит обсудить, как и о чем предстоит договариваться с управляющим.
Прежде всего, попытка убрать его силой «снизу» приводит к гражданской войне и интервенции. И то, и другое обескровливает и обессиливает страну. Та русская православная мощь, что еще способна оживить новую цивилизацию, просто сгинет в новой топке, подобно сухоньким дровишкам — без пользы и толку. Уйдет в дым. Попытка отколоть свой «свободный русский кусочек» от России приведет к новому закабалению. Посадят маленькому слабому «кусочку» на выю еще горшую администрацию, а у него и сил нет сопротивляться: он же не Россия, он всего лишь шматок России, «русская Эстония» или «русская Словакия» — областишка, две, три. Куда ему в хорошую-то драку. Сгубят моментом.
Значит, с управляющим надо вести переговоры, выставляя адекватные условия.
А чтобы это стало возможным, насущно необходимы три компонента.
Во-первых, наличие крупной общественной организации, объединяющей многие тысячи русских православных людей, но не религиозной и не культурной по целям деятельности, а сугубо политической. Иначе говоря, требуется влиятельный политический субъект, не ангажированный извне и способный договариваться с политической элитой России на адекватных условиях. Никто из радикалов на эту роль не подойдет, поскольку у радикальных организаций всегда будет соблазн вместо переговоров затеять смуту, совершить очередную «революцию» и т. д. Годятся «политические почвенники», нечто наподобие «Народного собора». В перспективе активистами этой организации — посредника между народом и властью — должно пополниться правительство.
