В тех странных копях обитали души,
Прожилками серебряной руды
Пронизывая тьму. Среди корней
Кровь проступала, устремляясь к людям,
Тяжелой, как порфир, казалась кровь.
Она одна была красна.
Там были
Никем не населенные леса,
Утесы и мосты над пустотою.
И был там пруд, огромный, тусклый, серый.
Навис он над своим далеким дном,
Как над землею — пасмурное небо.
Среди лугов тянулась терпеливо
Извилистая длинная дорога
Единственною бледною полоской.
И стройный человек в одежде синей
Шел молча первым и смотрел вперед.
Ел, не жуя, дорогу шаг его,
Тяжелой ношей из каскада складок
Свисали крепко стиснутые руки,
Почти совсем забыв о легкой лире,
Которая врастала в левый локоть,
Как роза в сук оливковый врастает,
Раздваивались чувства на ходу:
Взор, словно пес, бежал вперед стремглав,
Бежал и возвращался, чтобы снова
Бежать и ждать на ближнем повороте, —
А слух, как запах, мешкал позади.
Порой казалось, достигает слух
Тех двух других, которые, должно быть,
Не отстают при этом восхожденье.
И снова только звук его шагов,
