Пишу сие во имя нашего блистательного Сообщества и светлейшего Монарха, а также повинуясь любви и почтительности, кои питаю к Вам как к старшему родичу.
По воле судьбы я обрел среди чужестранцев того, кто мыслит сходно со мной и видит ясно даже при слабом свете зари, тогда как другие и в солнечный полдень остаются незрячими, — обрел и взял его в менторы.
Он постоянно ищет новые истины — особенно там, где восходит солнце, — и многие помогают ему в этих исканиях. Я сам вместе с моими соучениками тоже вскоре этим займусь.
Перевести это следовало так: «Хитрый старикан один во всем Коллегиуме чует, что замышляется на востоке. И хочет меня сделать своим агентом, на что я согласен. Когда я поступил в их хваленую Коллегию, все, и я в том числе, думали, что моим уделом будет возня с железками; но если мастер счел возможным доверить мне меч и послать меня сражаться с Империей — быть по сему».
Помните ли Вы то сумрачное место, где заблудилась наша кузина Далесс? Там Вы и найдете меня.
Фелипе Далесс… В своем стальном панцире она всегда служила Сальме примером для подражания. Прошло уже четыре года с тех пор, как пало княжество Правва, но от уцелевших он слышал, что она достойно встретила свою смерть.
Он нахмурился, видя, что обозначил одно и то же понятие и как свет, и как тьму. Осоидам ради соблюдения поэтической логики надо бы хоть раз вторгнуться с запада… а впрочем, пусть. Излишняя простота только вредит письму.
При сем остаюсь смиренный изгнанник князь Сальме Дин.
Он витиевато расписался хитиновым пером. Жуканы сочли бы это причудой, но он так и не освоился с их авторучками. Сам правитель Сообщества пользуется пером — он, Сальма, был бы гордецом, прибегая к чему-то более сложному.
— Готово, — сказал он, и маленькая фигурка сделала шаг от двери, где безропотно прождала почти час. Это заслуживало немалого уважения в таком суетливом, напористом городе, как Коллегиум. — Ты уверена, что доставишь письмо куда надо? Большинство здешних жителей думает, что моя страна существует только в волшебных сказках.
Глаза молодой мушидки приходились почти вровень с глазами сидящего Сальмы. Кожа у нее была голубовато-серая, на форменной черной куртке сверкала круглая бляха Курьерской Гильдии.
— Наши отделения, сударь, есть и в Драм-Ио, и в Шон-Форе, а оттуда я легко доберусь до Ро.
Сальма сложил письмо, заклеил мастикой, выдавил ногтем большого пальца стилизованную маленькую печать. Выглядела она просто, но вероятным перехватчикам пришлось бы здорово попотеть, чтобы подделать ее.
