Доктор решил не выкрутасничать, а сразу поднял руки вверх и сдался. Нас даже не стали заковывать, а тихо вывели и проводили до какой-то машины.
Там усадили и так же, молча, повезли. Я почему-то особенно не боялась, доктор тоже не нервничал. Нас высадили в каком-то дворе, безмолвно ввели в дверь, посадили в лифт, который поехал вниз. Мы вышли очень быстро в какой-то подвал, там нас оставили комнате без окон, зеркал, видеокамер и прочих приспособлений. Только три стула и стол.
- Доктор, я… - начала я.
Но ван Чех вдруг сделал страшное лицо и засмеялся, а сам под столом делал мне пальцами знаки, чтобы я не разговаривала.
Вошел человек в коричневом костюме, в руках его была папка. Он сел пред нами и положил папку на край стола.
- Итак, - начал человек, осматривая нас бесстрастными светлыми глазами, - ваши имена.
- Брижит Краус дер Сольц.
- Доктор психиатрии, Вальдемар Октео ван Чех, - с достоинством представился доктор, и по лицу его опять проскочила гримаса.
Человек странно смерил доктора взглядом.
- Что вы делали в разрушенном вагоне? - спросил меня человек в костюме.
- Мы… мы… - я понимала, что смотреть на доктора бессмысленно, он постоянно строил разные рожи человеку, - Я не знаю, как вам объяснить… Этот человек мой пациент…
- В смысле? - не понял человек.
- Я врач-психиатр, а этот человек мой пациент.
- То есть он не дееспособен? - уточнил человек.
Тут доктор вскочил со своего места, стул за ним упал. Ван Чех пробежался, отчаянно жужжа, по кабинету.
- Да, - коротко сказала я и стала утихомиривать доктора, поведение которого для меня было не объяснимо.
- То есть адекватно отвечать на вопросы он не может? - спросил у меня человек. Я усаживала доктора обратно на стул.
- Могу, - вдруг с достоинством ответил доктор.
- И что вы делали в вагоне?
Доктор подробно со всеми деталями выложил все про слизь, червяка, ножницы, умолчал только про себя, свою семью и то, что видел перед тем, как убежать.
Человек слушал, на его лице был налет недоумения смешанного со скепсисом. Доктор рассказывал спокойно, словно все это было само-собой разумеющимся фактом.
- Но вот оперативный рапорт, - сказал человек, дослушав доктора, - В нем говорится, что в вагоне не нашли ничего, кроме людских тел. Вряд ли вы двое могли сотворить такое… Это ясно, как день, что там орудовала целая банда, но не видели ли вы чего-нибудь там…
- Нет, я не видела, - сказала я.
- Я говорю вам, милейший, это сделал червь с ножницами! - патетически взвыл ван Чех.
