- Отлично! В конце этого семестра я могу попросить вас выдать мне удостоверение профессиональной уборщицы? - положила я конец своей свободе.
- К сожалению, я могу дать вам лишь свои рекомендации, если вы будете искать подобную работу, - тоже не преминул съязвить Экзор. Для всего класса это было что-то новенькое. Язва-алхимик… Наверное, сейчас все подумали, что я довела его до настоящего гнева и мне точно не получить зачет по предмету. Боюсь, их ждет сюрприз.
Эй, полюби меня чумазым, А чистым каждая возьмет, Я убеждаюсь с каждым разом все сильней, Что жизнь с тобой - не Новый год. Нет, я не принц и я не белый мотылек, Но рад лететь на огонек, Но я держался, сколько мог. Ария - Вот и все дела
В свой домик я залетела рассерженной фурией. Чтобы не было соблазна что-либо сотворить, а потом раскаиваться, я сразу закинула сумку и волшебную палочку в дальний угол комнаты, сама же плюхнулась на жесткую постель и накрылась одеялом. Так легче, кажется, что никто не услышит твоих слез, а значит, их как будто нет. Будто и не позволяла себе такую слабость.
Как же больно и обидно получать наказание за то, что оскорбила какую-то высокомерную стерву в ответ! Почему ее не заставят мыть полы холодной водой и протирать пробирки до мозолей на пальцах? Леди! Она, видите ли, леди! А я кто? Не человек уже? Чем я ее хуже? Менее подлая и более умная? В этом моя вина? Или в том, что не отрастила волосы? Дались ей они…
Я потрогала чуть отросший темный ёжик на голове. Ведь так удобней! Но… как же хочется, чтобы было еще и красиво!
Обида сдавливала горло. И ведь не с кем поделиться. В кресле у камина не сидит мама, а отец не выйдет из своего кабинета на мой плач. Детство кончилось. Самая большая рана заныла еще больше. Сестра. Нора ведь тоже ушла. Даже скорее бросила. Обещала, что мы еще увидимся, сказала хранить острый осколок и… не пришла. Каждую ночь я всматривалась в зеркало, которое не отражало ничего, и каждую ночь видела лишь гладкую темную поверхность. Ничего. Я одна. Все меня бросили.
Экзор же…Я не хотела ни с кем сближаться, чтобы не было так больно, чтобы не терять. Но ведь пришлось! Ради знаний я согласилась просиживать с ним все вечера, пить чай и вести неторопливую беседу о том, что я уже прочла и что еще предстоит. Говорить о розах, о том, как прошел день, о ветре, который дул с этой стороны горы, и какие потрясающие грозы будут весной. О том, что это совсем не сложно вьюжной зимой протянуть заклинание от горящей башни к моему домику и растапливать снег вокруг. Говорить о книгах моей матери и стихах ее подруги. Он не знал, что она мне мать, у нас просто были одинаковые вкусы. И это было приятно. Профессор видел и понимал ту же красоту, что и я. Экзор относился ко мне хорошо. Он был открыт, причем открыт, по большей части, только мне, и это заставляло довериться, почувствовать к нему расположение и привязаться всего за один месяц.
