- Постараюсь, хотя и найти ее без портрета будет очень сложно. Но не невозможно.
- Все-таки поспешил наш Закери объявить девочку пособницей демонов темного мира и сжечь все портреты отступницы. Жест красивый, но совершенно глупый и недальновидный. А уж тем более глупо было ожидать, что я отдам все изображения дочери. Дурак. Думал, что я всегда следую правилам. Запомни, мальчик, какими бы не были законы, последнее слово всегда за сердцем, - портрет своей дочери, старик действительно хранил у сердца. Глубоко в груди. Пара слов и между ребер проступил порез, пока еще тонкий, но из него и виднелся кончик плотного листа желтой бумаги.
- Помоги мне, - на губах уже появилась кровь. Времени не осталось. Лишь взглянуть друг другу в глаза. Одни теплые, карие, словно крепкий чай, глаза лучшего учителя. Другие зеленые, яркие, словно у кота, глаза лучшего ученика. Зачем им слова прощания? Они и так знают, какое место занимали в сердцах все эти годы… Названый сын и названный отец.
- Прощай, - тонкий лист вырывается из груди с последним вздохом старика, а на широкой ладони мужчины остался еще теплый, чуть окрашенный кровью, портрет молоденькой девочки с подписью "Эллисон".
Высоких и низких, далеких и близких Далеких и близких иллюзий не строй И лоб свой напудри В театре абсурда В театре абсурда ты - главный герой Пикник "Театр абсурда"
Открывать глаза не хотелось, даже не смотря на четкие рефлексы "проснулась - вставай и нечего разлеживаться!", привитые мамой еще в детстве. Исключения были только в случае болезни. Сейчас очень хотелось быть именно сильно простуженной и больной, по меньшей мере, ангиной. И чтобы мама рядом. Чтобы отец приходил рано с работы и пил со мной на пару ненавистный лечебный чай, заговаривая мне зубы байками из будней отдела тайных знаний. Только всего этого не будет. Потому что прошло сто шестнадцать лет, и моя мама умерла три года назад. Отец сейчас болеет и почти не выходит из дому. Все эти годы я стояла в стазисе напротив зеркала, в котором жила моя сестра. Она действительно жила и, пока я спала, подготовила меня к жизни. Наша связь не разорвалась и все то, что она мне рассказывала, читала, показывала, откладывалось где-то в глубины сознания. А теперь, после трехдневного сна, я все вспомнила. Почему сестра жила? Откуда чтение и рассказы? Зазеркалье-то тоже мир, вот чего не учел Закери. А еще он поставил зеркало к стене, и в нем отражалась не только я, но и вся комната с артефактами, запрещенными книгами и выходом в коридор. Все это Нора с удовольствием исследовала и, что главное, нашла способ побывать в своем мире с помощью того самого артефакта, который перенес меня к домику.
