На следующий день император приказал устроить охоту, на которую были приглашены Галл и Юлиан. Им выпала честь наблюдать, как владыка мира истребляет бесчисленное множество медведей, львов и пантер, запертых в загоне, примыкающем к дворцовому парку>35. Из двоих братьев удовольствие от этого зрелища получил один Галл.
После этого, считая, что он уже достаточно осведомлен о состоянии духа юношей, Констанций решил сократить время своего пребывания в Мацелле. Двор крепости вновь наполнился шумом и криками.
Рабы убирали золотую посуду и украшения в сундуки. Конюхи грузили их на мулов в то время, как другие слуги снимали со стен пурпур. Когда наконец все было готово, император и его свита отправились в Иераполь, а в залах и вестибюлях дворца вновь воцарилась тишина>36.
На следующее же утро жизнь вошла в привычную колею. День шел за днем, и все они были длинными и однообразными. Галл разгонял скуку, отправляясь в долгие верховые прогулки, а Юлиан вновь погрузился в чтение Ямвлиха.
С годами характер Констанция несколько изменился. Конечно, он не перестал быть вспыльчивым и подозрительным. Однако если раньше его мнение всегда было авторитарным и он не выносил ни малейшего несогласия, то теперь он становился все более малодушным и нерешительным. Его неспособность самостоятельно принимать решения, а затем, приняв, исполнять их, все больше отдавала его во власть тех, кто его окружал.
Императорская канцелярия в основном состояла из христиан. Среди них были люди благочестивые и бескорыстные, пытавшиеся противостоять новым преступлениям императора и не дать ему окончательно погубить свою душу. Другие же были просто интриганами. Их основная забота заключалась в том, чтобы вытянуть из него пребенды и бенефиции[6]. И те и другие, хотя и исходили из разных побуждений, подталкивали его к пути благочестия и набожности. Констанций следовал их советам. Однако, не принеся мира его душе, усердное участие в церковных службах породило в нем панический страх смерти.
Справедливости ради следует сказать, что годы, последовавшие за вступлением Констанция на престол, представляли собой бесконечную вереницу забот и трудов.
На Востоке огромными силами обладал персидский царь Шапур II>37, и его нападения держали римские легионы в постоянном напряжении>38. Парфяне не ограничивались короткими набегами в Верхнюю Месопотамию. Они трижды осаждали Нисибис>39 и периодически угрожали Тапсаку, Иераполю и Самосате. Несмотря на кажущуюся несвязанность этих операций между собой, все они соответствовали весьма далеко идущему плану, состоявшему в том, чтобы вбить клин между Арменией и Сирией.
