Полустанок | страница 16

Стук повторился. Отец распахнул дверь и, вернувшись, сказал:

― Это к тебе, иди.

Я выскочил за порог, но никого не увидел. Потом от стены отделился пацан, тихонько подошел ко мне.

— Это я, Колька Голощапов. Ну, Кунюша, помнишь!— вкрадчиво сказал он.

Только теперь я признал в нем того губастого мальчишку, что зажилил у меня сорок копеек.

— Ну и что, что ты?—недовольно спросил я.

— Я тебе пулемет приволок. Ведь ты будешь играть в войну? Гони три рубля и забирай.

Кунюша говорил таким тоном, словно собирался подарить мне слона.

— У меня есть уже пулемет. Вовка мне свой подарил,— похвастался я.— Для чего мне второй?

— Да разве у Костыля пулемет?— загорячился Кунюша.— Таскали-таскали его по кустам, весь ободрали, да и трещотку сломали!

— И ничего он не ободранный, а совсем еще новый,— вступился я за Вовкин подарок.

— Так уж и новый. А этот прямо новехонький!— не отставал Кунюша.— Хочешь, за два с полтиной отдам?

— Ладно, кажи.

Кунюша нырнул в темноту и оттуда позвал меня.

Я подошел. Кунюша неторопливо развязал мешок, вытащил станок, ствол, щиток, соединил все вместе и торжествующе произнес:

— Во, смотри!

— А трещотки, что ли, совсем у него нет?

— Забыл взять,— почесал Кунюша в затылке.— Но я завтра же, прямо с утра и принесу.

Я посмотрел на пулемет и опешил. По его щитку наискосок шла глубокая трещина.

— Где взял? — подступил я к нему.

— Мой, сам сделал. Гад буду!

— Врешь, ты его утащил из сарая. Вой и трещина, и шуруп тот самый, и иголка заместо мушки.

— Иголка, иголка!— вдруг рассердился Кунюша.— Все они с шурупами и с иголками. Да теперь и просить будешь, не продам. Делал-делал, а он...— Кунюша обиженно шмыгнул носом и, затолкав пулемет в мешок, зашагал в темноту.

Наутро я рассказал Вовке о вчерашнем событии. Насупясь, Костыль собрал свое разношерстное войско и построил его в кустах, напротив конторы санатория.

Мне он велел встать рядом с собой.

В ломаном строю перед нами стояло восемь пацанов. Всех их я видел в первый раз, кроме Захлебыша. Кунюши среди них не было, он бежал от справедливого гнева. Хотя пулемет утром и оказался на месте, щиток у него был сломан пополам. Уже одно это свидетельствовало о преступных замыслах Кунюши, которые мне удалось сорвать.

Костыль мрачно посопел, а потом велел всем разойтись, разыскать предателя и сказать ему, чтобы он больше не попадался на глаза. А Генке Монахову передать, что сражение состоится завтра, как и условились.

К обеду Костыль сделал новый щиток, сунулся в сарай, но от пулемета и след простыл. Костыль поморгал глазами и свирепо сказал: