Воспоминания взволновали купца. Вдруг он услышал нежный перезвон струн. Накинув на себя легкую фату, Нилуфар, полулежа на ковре, негромко пела, подыгрывая себе на лютне.
А в небе златотелый красавец уже стремительно догонял облаченную в пурпур деву-зарю.
Манибандх подошел к Нилуфар и сел рядом. Струны замолкли.
— Что ты со мной сделала, Индивар?
Песня египтянки оказалась сильнее мыслей о богатстве и славе, только что владевших Манибандхом. Нилуфар, услыхав свое имя в переводе на язык господина, улыбнулась.
— Нилуфар, где же твоя песня? Или ты думаешь, что шум моря и свист ветра приятней для слуха?
Египтянка засмеялась.
— О господин, Нилуфар ваша рабыня! Прикажите, и она опять запоет…
Манибандх был уязвлен. Разве Нилуфар не любит его? Неужели и ей знакома лишь одна власть — власть богатства и грубой силы? Нужны ли ему все эти сокровища, если женщина не в силах его полюбить?! Печально смотрел он на египтянку. Правда есть правда, думал он, Нилуфар всего лишь рабыня. Он уплатил за нее деньги. Но эта рабыня сумела покорить его сердце… Манибандх порывисто привлек к себе Нилуфар.
— Я люблю тебя, красавица! Отныне ты — единовластная госпожа души моей!
Нилуфар поднялась с ковра и протянула к нему руки.
— Встаньте, мой повелитель!.
Манибандх не верил себе. Так легко поддается он сейчас заведомому обману! Даже в дни отчаянной нищеты этот человек не чувствовал себя столь беспомощным…
Поднявшись, он сказал:
— Нилуфар, любовь моя!
Египтянка пристально смотрела на него.
— Нилуфар! — продолжал в беспокойстве Манибандх. — Все ближе и ближе родной берег, и все тревожней у меня на сердце… Никто нас там не знает… Никто не захочет нам поверить! Мы сами не сможем никому довериться! Что ждет нас, красавица? Что творится со мной? Почему я сегодня так взволнован?
— Вы, господни мой? — поразилась Нилуфар.
Манибандх напряженно всматривался в далекий берег, будто жаждал увидеть что-то.
— А твое сердце спокойно, Нилуфар?
— О чем вы говорите, повелитель? Ведь Нилуфар сойдет с корабля не рабыней, а супругой высокочтимого Манибандха!
В голосе египтянки слышалась нескрываемая гордость. В душе недавней рабыни бушевали нерастраченные силы молодости, бились долго подавляемые желания и надежды, подобно тому как клокочет и бурлит при впадении в море могучий Нил, принесший с собой отголоски кипучей жизни берегов. Припадая к ногам повелителя и мужа, Нилуфар словно говорила ему: «Ты мой супруг, и все, чем я обладаю, безраздельно твое».
