И Вишваджит побрел прочь.
Вени и поэт подошли к бассейну и уселись на одной из ступеней.
— Как страшно говорит старик! — сказала Вени. — На что он так сердится?
— Забудь о нем! Он не в своем уме. Он проиграл все в жизни, а теперь хочет, чтобы люди считали этот проигрыш победой. В этом его утешение!
Виллибхиттур ласково поправил волосы подруги. Вени спросила:
— Мы будем петь?
Страстная тоскующая мелодия ворвалась в многоголосый шум купальни, властно подчиняя себе всех присутствующих. Люди плотным кольцом окружили певцов, с восторгом внимая пленительной песне, подобной трепету теней на водяной зыби. В глазах Амен-Ра застыло вожделение. А Манибандх смотрел на юную танцовщицу широко раскрытыми глазами, — их взгляды поминутно встречались. Веки Виллибхиттура были плотно сомкнуты, он весь ушел в музыку…
Когда певец умолк, Манибандх торжественно заговорил:
— Почтенные горожане! Мы должны сердечно приветствовать гостей Мохенджо-Даро! Пусть их священная песня звучит в нашем великом городе! Слушая эту песню, я представлял себе тысячеголосый хор, возводящий величественный храм нашего духа. Такова сила их искусства! Добро пожаловать, наши гости!
Певец открыл глаза.
— Добро пожаловать, дорогой гость! Приглашаем вас совершить омовение! — обратился к нему Манибандх, по-прежнему не сводя глаз с подруги певца.
Виллибхиттур, улыбнувшись, ответил:
— Смеем ли мы равняться с почтенными господами, высокочтимый купец?
— В великом городе все равны! — возразил Манибандх и указал на толпу. — У всех, кроме рабов, равные права.
Лицо Амен-Ра искривилось. Эти слова пришлись ему не по душе. Он чувствовал себя куда лучше при таком жестоком правителе, как фараон. Египетский купец видел в равенстве людей оскорбление всего святого — богатства, знатности, закона, религии. Как смеет какой-то жалкий бедняк иметь одинаковые с ним права!
— Теперь, красавица, тебе следует потанцевать и воде, — пошутил Манибандх, обращаясь к Вени. — Горожанам хочется видеть тебя среди красавиц Мохенджо-Даро. Смотри, как горят их глаза!
Вени, незаметно окинув взглядом могучую фигуру Манибандха, ответила:
— Но высокочтимый старец уверял, что нам, чужеземцам, запрещено купаться в бассейне…
— О ком ты говоришь, красавица? — в изумлении спросил Манибандх.
— О высокочтимом Вишваджите!
Раздался невообразимый хохот. Какой-то юноша, давясь от смеха, проговорил:
— Вот так вельможа! Он и фараона египетского сочтет за своего раба!
Толпа вновь захохотала. Виллибхиттур посмотрел вокруг и сказал:
