А вот крупному нашему музыканту Михаил Никешичеву, который 27 апреля 2011 года написал и прислал в «Экспериментальный творческий центр» очень интересный текст, эти слова Пивоварова кажутся воплощением ужаса, безграмотности и хамства. При этом музыкант говорит-то не о том, что, мол, Пивоваров нас оскорбляет. Он говорит, что даже с математической точки зрения очевидно: «…как можно быть лишенным сокровищ мировой культуры, когда находишься в эпицентре этой самой мировой культуры?»
Он спрашивает: а что, советская культура была вне мировой? Советский человек был лишен шедевров мировой культуры — таких как «Броненосец Потемкин», фильм «Чапаев», «Тихий Дон», творений Прокофьева? Он этих-то шедевров мировой культуры не был лишен, потому что они находились в его собственном поле. Он был в эпицентре мировой культуры в тот период, в отличие от нынешнего времени… Это первое.
Второе. А что, советский человек находился в отрыве от Баха, Гайдна, Моцарта, Бетховена, Генделя? Он находился в отрыве от высокой классической литературы? К этим шедеврам не приобщались интенсивнейшим образом миллионы наших сограждан, выходя из неграмотности, штурмуя высоты науки и культуры?
Не был забит зрителями МХАТ? Станиславский тоже не был в эпицентре мировой культуры? Мы не приобщались к нему? Что значит весь этот бред?
Михаил Никешичев не ограничивается такой линейной критикой, которую я сейчас привел. Он идет глубже и говорит:
«Почему вдруг на фресках гульбища Благовещенского собора Московского Кремля в ряду праведных русских князей мы встречаем изображения Платона и Вергилия?
Почему на рабочем столе Й. Гайдна несколько лет лежит поэма А. Радищева „Творение“? Почему музыкальный материал последней из бетховенских симфоний, Девятой (призыв шиллеровой оды „К Радости“ — Обнимитесь, миллионы! — завершает финал симфонии), вбирает в себя и мотивы русской плясовой песни „Камаринская“?
Отчего на многие десятилетия забытый в Европе И. С. Бах не перестает звучать и прорастает — через своих учеников и их учеников — в России? Здесь была сохранена и аутентичная манера исполнения его произведений.
Зачем ученик друга Моцарта, композитора Альбрехтсбергера, Теппер де Фергюсон, приезжает в Россию и становится лицейским учителем музыки у А. Пушкина? Отчего сам Моцарт в последний год жизни рукой чертит на географической карте „линию жизни“: через Варшаву в Санкт-Петербург?
Почему эмигрировавший Сергей Рахманинов почти полностью перестает писать музыку? А талант возвратившегося из Парижа Сергея Прокофьева, который начал было „высыхать“, расцветает небывалыми в истории музыки ХХ века творческими плодами?»
