Теперь посмотрите: как только Совет по правам человека и гражданскому обществу завопил о десталинизации, кто откликнулся на это в первую очередь? Движение, связанное с атаманом Красновым и фон Паннвицем[5]. И что Совет? Совет сразу же сказал: о’кей, это замечательное движение, надо подумать о том, чтобы солидаризоваться с их точкой зрения. По крайней мере, Совет не отторг протянутую ему руку красновцев и фонпаннвицевцев.
Но вы понимаете, что такое движение Краснова и фон Паннвица?! Во-первых, это очевидно нацистское движение. Это люди, которые гордятся тем, что носят нацистскую форму. Это движение, которое вошло в наци и воевало против России, в отличие от Деникина и других. Но не это главное. Главное, что у этого движения есть очень ясная цель: движение настаивает, что казаки — это отдельный народ. И есть проект отдельного государства, которое, между прочим, существует на карте, опубликованной в Соединенных Штатах, и называется «Казакия».
Значит, как только сторонники почивших в бозе господ фон Паннвица и Краснова получат импульс поддержки от Совета, тем самым будет активизирован сепаратизм. И направление «Историческое достоинство» окажется сопряженным с направлением «Территориальная целостность». Они тут же начнут переплетаться друг с другом, а как иначе?..
Но если Совет готов на Краснова, то что уж говорить о генерале Власове!
Так куда мы идем, господа? Мы идем в демократию, либерализм или во что-то совсем другое? Господа либералы, которые еще не потеряли голову, подумайте над характером процесса! Подумайте, пока не поздно! Этот процесс еще можно попытаться остановить, потом все начнет развиваться самым сокрушительным образом.
Так чем мы занимаемся? Мелочами, связанными с Федотовым, своими пристрастиями к каким-то ценностям или чем-то серьезным? И мы ли одни этим занимаемся?
Я Пушкова несколько раз видел на телепередачах. Это симпатичный человек, очень четко излагающий свои мысли. У меня к нему нет ни каких-то особых дружеских чувств, ни, наоборот, неприязни. Мне всегда интересно было его слушать. При этом мы совершенно чужие люди.
Но я изумлен тем, что в нашем обществе в момент выхода господина Пушкова из президентского Совета не нашлось никого, кто из чувства солидарности протянул бы ему руку. И вне зависимости от того, что он говорит по другим вопросам (например, по поводу мавзолея Ленина), я ему руку вот здесь протягиваю. И не только ему — каждому следующему, кто что-то сделает на этом направлении. Не только моему другу Овчинскому, чьим гражданским мужеством я восхищен, но и другим.
