Зря Лига Спасения попыталась тайно избавиться от него и спрятать тело — после кончины Грейнджера немедленно активировались чары, позволившие аврорам обнаружить тело и указавшие на убийц.
Последние были задержаны и допрошены.
За следующие несколько дней в аврорат неизвестно откуда прибыло много другой полезной информации о Лиге Спасения, которая позволила арестовать большую часть ее состава. И снова зря члены Лиги пытались скрыться и замести следы — в эти дни их словно прокляли, им ничего не удавалось. Они совершали глупейшие ошибки и заспались на мелочах.
В течение месяца Лига в полном составе была арестована.
Если Роберт Грейнджер смирился со своей смертью, то на условии, что Лигу спасения он заберет с собой.
Ясным субботним днем школа Хогвартс не работала. Были отменены все занятия и отработки, ученики и учителя выстроились в холле, чтобы проводить в последний путь Роберта Грейнджера.
Неожиданно провожающих собралось много.
Слизеринцы стояли в почетном карауле, вели они себя безупречно под бдительным оком старосты Патрика Люпина.
Патрик старался держаться, но его лицо выдавало глубокое потрясение. Он сам не ожидал, что смерть профессора Грейнджера так повлияет на него. Он только сейчас понял, как много значил в его жизни покойный Грейнджер. Как ни странно, этот резкий и холодный человек стал дорог ему, словно второй отец.
Виктория Люпин с распухшим от слез лицом пробиралась к матери погибшего.
Это было нелегко. Вокруг Гермионы Грейнджер собралась огромная толпа сочувствующих.
Но Виктория упорно пробивалась к ней и наконец пробилась.
— Мадам, — выдохнула Виктория, — я умоляю, позвольте мне сказать вам несколько слов!
Гермиона, в глубоком трауре, кивнула молодой женщине:
— Я слушаю вас, дитя мое.
— Мадам, я умоляю: не здесь. Я прошу поговорить с вами наедине. Мадам, поверьте, я должна сказать вам нечто важное!
Гермиона вздохнула.
— Как хотите, дитя мое. Отойдем в ту комнату справа, она вас устроит?
— Я безмерно благодарна вам, мадам, — сказала Виктория. — Всего несколько слов. Я должна открыть вам нечто о своем сыне Патрике.
За пять минут до хэппи–енда
Если вам перестает писать любимая девушка, с которой вы переписываетесь уже два года, это наводит на размышления.
Вы знаете, что она любит вас и что вы ее любите, так что же могло ей помешать?
В ее последних письмах вы вспоминаете некие намеки на то, что делает случившееся вполне возможным, — эзоповым языком сделанные предупреждения, что ее родители не в восторге от вас и в некотором случае собираются применить всю силу своей родительской власти, — и вы думаете, что и вам теперь пора действовать.
