Послышался голос, вскричавший в радости или страдании, эмоции сейчас не отличались одна от другой. В магическом сосредоточении, в чередующихся вспышках света и тьмы, ощущая силу, проходящую через него, Даламар не мог сказать, был ли это крик отдельного человека или всей массы магов создававших иллюзию. Он посмотрел вокруг глазами магии, пытаясь определить очертания остальных в бесконечных вспышках света. Он увидел только очертания одной особы, высокой и худой, как бы подсвеченной вспышками молний. Он несколько раз моргнул, чтобы очистить взгляд и увидел фигуру более ясно. Илле Сават, ее лицо, бледное от напряжения и покрытое потом, руки воздеты к небу в молитве.
"Солинари", — кричала она, ее голос в узком ущелье эхом отражался от стены к стене. "Ниспошли нам свой яркий свет! O Бог Серебряной Луны, дай нам свою силу!"
В ущелье послышался шум, доносящийся сверху, похожий на рокот прибывающего моря. Неистовые Бегуны закричали тоже. Присоединяли ли они свои голоса к молитве Илле Сават, призывая сына Паладайна и Квинести-Па? Взывали ли они к Солинари Могучая Рука? У Даламара не имелось никакого способа узнать это. Все слова теперь сливались в одно и это одно слово пылало в нем как огонь, так же как и во всех окружающих его магов, которые стояли, сцепившись руками.
Все слова, как одно, пробегали сквозь Даламара, как кровь по жилам, бурля и кружась в нем. Энергия волшебства, голосов и надежд, окрылили его и освободили для полета к богу. Магия покалывала его кожу, подняла дыбом волосы на шее и голове, и ему показалось, что у него выросли крылья.
Легкая дрожь, как первое холодное дыхание зимы, пробежала вдоль цепи от руки к руке, от сердца к сердцу.
Сомнение.
Усталость.
Девять магов почувствовали колебания заклинательной сети Илле Сават.
Понимание.
С громко бьющимся сердцем, Даламар отчаянно попытался заблокировать свой разум, проигнорировать чувства, льющиеся через волшебство. Он сильно сжал руку Бенен Самергрейс, которая стояла слева от него, чувствуя как их пальцы становятся единым целым.
Кто-то вскрикнул, тяжело и горестно.
"Солинари!" — кричала Илле Сават, ее голос полетел как орел в небо, к серебряному дому Бога под луной, которая носила его имя. Она откинула голову, обращая свое лицо к седеющему небу. "Солинари! Останься с нами!"
Хотя ее крики отдавались в телах и сердцах всех присутствующих, молитва была произнесена слишком поздно. Отвлеченная истощением одного из ее волшебников, Илле Сават задрожала и потеряла контроль над заклинанием. Каждый волшебник почувствовал, что заклинания иллюзии потеряли силу и слаженность. Каждый волшебник отчаянно попытался восстановить цепь, соткать волшебство снова.
