Вчера вечером, с нетерпением ожидая поездки к мастеру- магу, Рейст воспротивился вонючему ритуалу.
— Это не изменит того, кто я есть, — прямо сказал он. — Я всегда буду маленьким и слабым. Я знаю это, и это не имеет значения. Ты должна прекратить думать, что вечно будешь должна присматривать за мной.
Кит склонилась над ним и крепко обняла своего маленького брата, задумываясь при этом о его проницательности. Действительно, уже не проходило и дня, когда она бы не задумывалась о способах, которыми она могла бы прекратить быть опекуншей своих младших братьев — не только Рейстлина, но и Карамона. Ей было почти четырнадцать лет. Она стремилась отправиться в путь, увидеть мир и, возможно, разыскать своего отца. Она устала до изнеможения от выполнения всего, что полагалось делать Розамун, если бы не её дурацкие трансы.
Рейст отодвинул её и прямо сел на кровати, его лицо покраснело, а глаза засверкали.
— Как только я стану магом, — поклялся маленький мальчик, — Никому больше не понадобится заботиться обо мне! Я буду сам заботиться о матери, отце и о Карамоне. И буду заботиться о всех, о ком захочу.
— Хвастун. — нежно сказала Кит, взъерошивая ему волосы и отставляя мазь. — Такой же, как и твой брат.
— Да-а, хвастун, — сонно поддержал Карамон со своей кровати.
— Вот увидите. — сказал Рейстлин.
— Спите, вы оба. Завтра большой день.
Всегда истощенный к концу дня, Рейст упал на подушку, бледный и покрывшийся потом после своей декларации неповиновения. Его веки затрепетали, затем он погрузился в глубокий беспокойный сон.
Кит наблюдала за Рейстом в течении нескольких минут, чтобы удостовериться, что он спит. Это было привычкой, которую она развила в себе со времён его младенчества, когда следила за ним, иногда сидя возле него целыми ночами, чтобы удостовериться, что его дыхание не прерывается.
И напротив, ей никогда не нужно было проверять Карамона. Он уже довольно храпел на своей маленькой деревянной кровати рядом с Рейстом, расположенной вдоль стены, противоположной спальне их родителей. Растратив всю свою энергию, Карамон обычно засыпал первым.
Тем утром, когда Рейст должен был отправиться к мастеру-магу, Карамон всё ещё лежал в кровати, запутавшись в простынях, как если бы ему снилось сражение со змеёй. Он запротестовал, когда Гилон сказал ему остаться дома, но его аргументы быстро исчерпались, когда Розамун пообещала, что она испечет кексы с семечками. Розамун находилась посреди одного из своих наиболее длительных периодов хорошего самочувствия. Она стала одеваться, регулярно расчёсывать волосы и украшать их бусинками и цветами. В течении уже многих недель её лицо, обычно так напряженное и тревожно вытянутое, смягчилось и выглядело почти счастливым.
