— Сегодня мама много блуждала по дому. — сообщила Кит Гилону этим днём, когда готовилась уходить. — Я один раз была вынуждена привязать её к кровати.
Гилон удивлённо поднял брови, затем посмотрел в маленькую комнату.
Облачённая в испачканную простыню, Розамун сидела в кресле-качалке в углу, водя руками так, будто вязала. Только у ней не было никаких спиц и пряжи.
— Я не знаю, что близнецы сделали своей матери, но она не обращает на них никакого внимания. — с некоторым удовольствием сказала Кит Гилону прямо перед тем, как выбежать в тёплый летний вечер.
**
Когда близнецам исполнилось шесть недель, Китиара пришла домой после вечерних игр и увидела, что Розамун сидит за кухонным столом, держа в руках Рейстлина и воркуя что-то Карамону, лежащему в колыбели. Несмотря на то, что Гилон должно быть помог ей искупаться и одеться, хилая мать Кит всё ещё была похожа на приведение после недель болезни. И всё ещё её лицо сияло, а Гилон, стоящий рядом, наблюдал за её действиями с гордым удовольствием.
Услышав, что Кит пришла, Розамун отвернулась от близнецов и тепло подозвала дочь к себе. Она положила Рейстлина в колыбель, чтобы положить свои испещрённые синими венами руки на крепкие плечи девочки. Розамун попыталась притянуть Кит к себе, но её дочь уперлась.
— Я хочу поблагодарить тебя за всё, что ты сделала. Гилон сказал мне, что ты была… незаменима. — сказала Розамун, пристально глядя на маленькую черноволосую девочку, со смешанным чувством любви и неясного уважения.
Кит упёрлась глазами в пол, запутавшись в собственных чувствах благодарности и негодования. Когда она сделала движение, чтобы отойти, Розамун встала и неуклюже обняла Кит своими тонкими руками. Кит держалась натянуто и как только почувствовала, что её мать немного ослабила хватку, бросилась к двери.
Розамун опустилась назад на стул, а Гилон топтался поблизости, не зная, что сказать. Глаза Розамун затуманились от слёз, когда она смотрела, как её дочь убегает обратно в летнюю ночь.
— Твой отец гордился бы тобой. — прошептала Розамун вслед исчезающей фигурке Кит.
ГЛАВА 3
ФЕСТИВАЛЬ КРАСНОЙ ЛУНЫ
Благодаря Гилону в доме всегда было полно хороших, медленногорящих дубовых поленьев, готового поддерживать ночной огонь. Но очаг обычно тускнел к середине ночи и, особенно во время худших непогодных ночей, никому не хотелось вставать и шагать по холодному полу, чтобы подбросить ещё дерева.
Китиара предпочитала спать в своей собственной комнате, хотя она располагалась дальше всего от очага. Лестница и тонкий занавес из марли, отделяющий её от остального дома, по крайней мере давал ей хоть немного уединения. И цена за это уединение могла быть достаточно высокой. Почти каждое утро, даже и не долгой зимой, она просыпалась сжавшейся в клубок и дрожавшей.
