— Замолчи! — закричала Кит.
Потрясенная и приведённая в бешенство, Минна схватила Кит за плечо, едва не сбросив у неё с рук младенца. Услышав звук отворившейся двери, вначале акушерка, затем Китиара, обернулись, чтобы увидеть Гилона, стоящего у двери с помрачневшим лицом.
Легкий порыв ветра подул им в лица.
— Вы видели это, мастер Маджере? — Минна отпустила плечо Китиары и поспешила к Гилону, подпрыгивая от гнева. — Вы видели это? Она ударила меня! Вы не можете просто так это оставить. Я требую извинений и я требую права ударить её в наказание. Если это дитя должным образом не дисциплинируется, она закончит так же, как и её отец — станет ничтожеством!
Гилон перевел взгляд от акушерки к падчерице. В его утомлённых карих глазах виднелась не ярость, а печаль. Он поставил топор у двери и медленно снял свою куртку.
Его большая собака, Амбер, которая всегда сопровождала Гилона в его работе лесоруба, ощутила, что происходит что-то неприятное и убежала. Гилон бесстрастно провёл пальцами по своим густым каштановым волосам и долго медлил, прежде чем начать говорить.
Не говоря ни слова в своё оправдание, Кит продолжала массировать ребенка. Сильно уставшая, она презирала свои слёзы, набегавшие на глаза. Она опустила голову поближе к ребёнку, не поднимая взгляда.
— Разговоры о утренних похоронах. — сказал наконец коренастый лесоруб. — Не приветствуются в день рождения. Я хотел бы, чтобы вы оба успокоились.
Его слова содержали в себе спокойный авторитет. Его лицо оставалось бесстрастным.
Кит не спускала глаз с ребёнка, но внутренне она ликовала.
— Хорошо! — вполголоса проворчала Минна, быстро прошла по дому, беспорядочно бросая в сумку свои принадлежности. Она с показным усердием положила мешочек осиновых листьев на ночной столик. — Завтра за зайду проверить. — бросила она, прежде чем вылететь из двери.
Кит наконец подняла глаза, когда услышала щелчок замка. Она и Гилон обменялись скупыми улыбками.
Гилон торопливо подошел к кровати Розамун, с тревогой всмотрелся в неё, затем в колыбель и наконец на младенца в руках Кит. Его лицо выражало гордость и замешательство одновременно.
— Близнецы? Это близнецы? Как Розамун? Как они? Что мне сделать, чтобы помочь? — он жалобно взмахнул своими большими, неуклюжими руками.
— Ты прямо сейчас должен пойти и принести козье молоко. — посоветовала Кит. — Минна сказала, что это единственное, что могут пить младенцы и, думаю, в этом ей можно довериться. Затем мы должны разбудить маму..
