Мальчик явно был молодой версией своего стройного, элегантного отца. А девочка!.. Флинт никогда не видел такой эльфийской девочки. Сказать, что она была красива, это все равно, что назвать Солнце свечкой, подумал Флинт, хотя он вовсе не был поэтом. Она была тонкой, как ива, с глазами цвета молодой листвы и волосами золотыми, словно утренний солнечный свет. Беседующий сузил глаза, поглядев на нее, и сияющая девочка надула губки. Единственное существо в этой комнате ростом меньше Флинта, она выглядела как пяти- или шестилетний человеческий ребенок, но он бы поспорил, что ей не меньше десяти.
«А этот?»— спросил Флинт, кивая в сторону полуэльфа, который покраснел и отвернулся. Гному внезапно показалось, что он должно быть ужасно смутил парня, обратив на него внимание. Тот был старше остальных двух, и Флинт не думал, что он состоял с ними в родстве. Он был явно крепко сложен, тогда как другие были тонкими, как прутья, в его глазах чуть меньше раскосости, и меньше гладкости в чертах лица. Все это сильно наводило Флинта на мысль о неком человеке из Утехи.
Беседующий вежливо ответил: «Это мой воспитанник Танталас, или Танис».
И снова у Флинта не нашлось слов. Этот мальчик явно смущался внимания. В этот момент из приемной позади трибуны появился советник, которого сопровождающий Флинта представил как лорда Зеноса, и выскользнул вперед молодого полуэльфа. Танис отодвинулся в сторону. От мальчика исходило негодование, словно жар от костра, но Флинт не мог сказать, к кому оно относилось.
Беседующий жестом указал на другого эльфа, стоявшего справа под одним из резных мраморных балконов. У этого эльфийского лорда были тусклые белые волосы и правильные черты лица и, подумал Флинт, его можно было бы назвать красивым, если бы не глаза; они сидели близко друг к другу и глубоко под бровями. Его лицо, предположил Флинт, наверное, имело сердитое выражение, даже когда он был счастлив. Этот эльфийский лорд стоял вместе с тремя другими такими же высокомерными эльфами, двумя мужчинами и женщиной.
«Мой старший сын, Портиос», — гордо произнес Солостаран. Эльфийский лорд слегка наклонил голову. «Ого!»— подумал Флинт, — «этот — гордец; и, вероятно, не слишком счастлив, что кто-то еще кроме истинных эльфов — чья чистота крови прослеживается назад вплоть до Братоубийственных Войн — находится в его драгоценной башне».
Беседующий снова явно чего-то ожидал. Флинт решил, что честность — лучшая идея.
