И тут на меня нахлынули воспоминания. Я вспомнил, как в далеком детстве мы с братом просыпались среди ночи и бежали к окошку. Затаив дыхание, смотрели мы, как снег тихо падал с небес и оседал на ветках деревьев, ковром укрывал окрестные поля. Какое это было волшебное зрелище! За одну ночь весь мир таинственным образом преображался. Казалось, будто вся земля — из солидарности с нашей невинной детской радостью — переодевалась для участия в новогодних шарадах.
Я вышел из ресторана и стоял, наблюдая, как мягкие белые хлопья кружатся на ветру. Весь Рим по такому поводу высыпал на улицу, никому не хотелось пропустить столь редкостное чудо! Мне казалось даже странным, что город с многовековой историей, город, которому много чего довелось повидать на своем веку, так непосредственно, по-детски радуется выпавшему снегу.
Проходя по улице, я увидел, как группа немолодых уже римлян с серьезным видом скатывала огромный снежный ком по склону Капитолийского холма. Даже волки, живущие в клетке возле Капитолийской лестницы, казалось, чувствовали, что происходит нечто необычное. Они смирно сидели, прильнув мордами к железным прутьям, и наблюдали за праздничной суматохой в своем городе. Мне невольно пришли на память шекспировские строки, в которых автор описывает зловещие предзнаменования, предшествовавшие смерти Цезаря. Помните, как Кальпурния рассказывает своему супругу:
Средь улиц Рима львица окотилась…
Могилы разверзались и усопших
Выбрасывали вон. Средь облаков,
Построившись в ряды и легионы,
По правилам военного искусства,
В огне сражались всадники; и кровь
Текла на Капитолий. Битвы шум
Был ясно слышен в воздухе; стонали
Сраженные в бою — и ржали кони…
По улицам сновали привиденья
С унылым воем. Так необычайны
Явленья эти, что я их страшусь.
[1]И хотя сегодняшний снег, слава Богу, не предвещал страшных бед, а напротив, прибавил веселья горожанам, тем не менее он тоже относился к разряду из ряда вон выходящих явлений. А посему неудивительно, что никто из римлян даже не помышлял о сне в эту ночь. Мужчины и женщины разгуливали по заснеженным улицам, смеясь и громко перекликаясь. Так и хотелось повторить за Шекспиром;
Какая ночь, о Кассий!..
Людям честным она приятна…
Кто подумать мог бы, что небеса так гневом
воспылают!
Я незаметно дошел до Колизея. Здесь народа было поменьше. Под снегом четко вырисовывались контуры ступенчатых скамей, на которых некогда восседали древние римляне, наблюдавшие за смертельными боями или соревнованиями колесниц. Белоснежный ковер покрывал круглую арену, так часто орошавшуюся в прошлом красной кровью. И посреди этой первозданной белизны темнел огромный крест, установленный в память о первых христианских великомучениках.
