Весь день Кэйт занималась новыми подробностями этого страшного дела. Сомнений нет: преступник тот же, что и в случае с Джералдин О’Лири. На Мэнди невозможно было смотреть. Пальцы на одной руке сломаны, видимо каблуком, часть черепа снесена. Неслыханная жестокость! По мнению врачей, смерть должна была наступить давно. Но Мэнди, видимо, как и ее отец, отличалась железным здоровьем.
О Патрике Келли Кэйт было известно многое, но, несмотря ни на что, он ей нравился. Его нахальство, заносчивость, высокомерие сразу бросались в глаза. О жизни дочери, той самой жизни, которая сейчас висела на волоске, он конечно же знал все. Но там, в больнице, этот человек открылся ей с совсем другой стороны. Как глубоко переживал он свое несчастье! Куда девались его сумасбродство и наглость?! Перед Кэйт был обезумевший от горя несчастный отец. Не дай Бог пережить собственного ребенка!
Несколько лет назад Лиззи вдруг исчезла. Все успокаивали Кэйт, утешали, говорили, что она где-то заигралась и позабыла о времени. Но Кэйт это только злило. Как полицейский, она хорошо себе представляла, что могло произойти с девочкой. Надавать бы по физиономии этим придуркам-утешителям! Лиззи нашли в окрестном лесу — вместе с мальчишкой, жившим на расстоянии двух кварталов от их дома, она устраивала лагерь. Кэйт тогда впервые в жизни задала ей хорошую трепку. Нервы сдали. Ведь она чуть не умерла от страха. Поэтому Кэйт хорошо понимала, какие чувства владели Келли в ту ночь.
Она не отходила от Келли все время, пока Мэнди находилась в операционной. Келли без умолку рассказывал о покойной жене и дочери, боясь прервать разговор, словно он был единственной ниточкой, связывавшей Мэнди с жизнью. Нежность к семье оттеснила все то зловещее, что Кэйт знала о Патрике.
Может быть, жизнь сделала его таким? Она была у него трудная. С самого детства. Социологи это называют «социализацией». Но у Кэйт на сей счет было собственное мнение. Человек часто делает себя сам, независимо от происхождения. Таким и был Келли. Хваткий от природы, цепкий, он, не брезгуя никакими средствами, добивался желаемого. Не столько для себя, сколько для жены и ребенка. Он, как говорится, рыл землю носом, чтобы у его Мэнди была машина за пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, парикмахерская и салон красоты. Кэйт почла бы за счастье преподнести что-нибудь в этом роде своей Лиззи! Как и любой родитель. Лишь в какой-то степени Патрик соответствовал своему прозвищу «крутой парень», а во всем остальном был как все, разве что деньги зарабатывал не общепринятым способом.
