В гостиную вошла Эвелин, и Дэн заключил ее в объятия, приподняв с пола и целуя.
— Ой, Эвелин, вы не меняетесь! — Хоть раз в жизни Дэн сказал правду: в свои семьдесят Эвелин выглядела не старше шестидесяти!
— Вы тоже не меняетесь, Дэн, — заметила Эвелин, когда зять опустил ее на пол. Они поглядели друг на друга, и их взаимную неприязнь можно было, казалось, пощупать руками. — На этот раз, смотрю, вы прихватили с собой саквояж, да?
Вопрос был ясен, и Дэн, избегая ее взгляда, повернулся к дочери:
— Я подумал, надо хоть немного побыть с моей девочкой. А как насчет того, чтобы предложить замерзшему путнику чашечку чая, а?
Лиззи выскочила из гостиной на кухню, бабушка последовала за ней. Дэн смотрел на Кэйт, и в его темно-синих глазах плясали искорки.
— Ты великолепно выглядишь.
— Ты тоже. Как у тебя дела?
Она взяла из коробки игрушку и стала осторожно прикреплять к веткам.
— Я в полном порядке, Кэйт. Послушай, ты не разрешишь мне остаться? Ну хоть на праздники?
В голосе его звучали тоскливые нотки, и Кэйт, стоя к нему спиной, усмехнулась:
— Конечно, Дэн. Надеюсь, ты согласишься спать на диване?
— Я давно с ним освоился, Кэйт.
— Не сомневаюсь.
Молчание становилось тягостным. И Кэйт заставила себя расслабиться. Ради Лиззи: дочь души в нем не чаяла, ей нравилось в отце все, хотя он был полным ничтожеством и бездельником.
Однако Кэйт не пыталась открыть дочке глаза на отца. Не гнала его, напротив, позволяла ему вторгаться в их жизнь и, сжав зубы, терпела его, ожидая, когда он в очередной раз уберется. В какой-то мере она понимала Лиззи: ведь и сама когда-то была без ума от него. В один прекрасный день Лиззи все поймет. И тогда Кэйт, как говорится, выметет черепки и вздохнет с облегчением.
Лиззи вернулась в гостиную с чашкой дымящегося чая в руках. Дэн расположился на софе, и Кэйт со своего места наблюдала за тем, с какой осторожностью Лиззи подает Дэну чашку, стараясь, чтобы, не дай Бог, ни одна капелька не упала на его элегантный костюм. Кэйт поспорила бы на последний фунт стерлингов, что все деньги, которые у него были, он уже промотал. Накупил дорогих подарков и теперь ему надо где-то перекантоваться и прийти в себя, не платя при этом ни пенса. Кэйт знала: он считает ее дурочкой. И сама мысль об этом выводила женщину из себя.
— Как поживает Антея?
— Превосходно! Ну просто превосходно! Привезла своих мальчишек на рождественские праздники домой, ну, я и подумал: не повидаться ли и мне с моей крошкой? — Он взъерошил волосы Лиззи, а та ласково улыбнулась ему.
