― П-перов Михаил Вадимович! Так.. год рождения... Четырнадцать лет п-пионеру-герою! Гайдар-то в его годы еще только взводом командовал!
И добавил с отеческой укоризной:
― Т-такой зеленый, а уже г-голубой!
Мерин отчетливо скрипнул своими лошадиными зубами. Но Прокопчик, охотно принявший на себя инициативу, прикрикнул на него:
― У тебя г-глисты, что ли? Сиди тихо, дыши п-порами!
А потом вкрадчиво поинтересовался у Миши:
― И сколько, ты говоришь, он тебе п-платит за сеанс?
Но поскольку Перов молчал, а вернее, еще пуще заходился в рыданиях, Прокопчик гаркнул и на него:
― Или скажешь, это у вас ч-чистая, ядрена вошь, любовь?
― Первая, ― поддакнул я и показал подбородком в сторону Мерина: ― А у этого, видать, последняя...
― Ну, сколько? ― напер еще больше Прокопчик.
Но поелику Миша продолжал молча всхлипывать,
пришлось вступить в разговор мне.
― Не хочешь говорить ― не надо, ― пожал я плечами. ― Скажи тогда одно: сначала вызвать полицию, а потом завуча, или наоборот?
― Сволочи! ― проскрежетал Мерин с ненавистью. ― Чего над парнем издеваетесь?
― Ну, ты-то у нас Ян Амос Каменский, сразу в-видно! Воспитатель п-подрастающего поколения, М-макаренко хренов! ― радостно почти пропел Прокопчик и снова грозно оборотился к малолетнему Перову: ― П-последний раз спрашиваю: сколько?
― Три... три... триста... ― услышали мы сквозь рыдания.
― Истязающее м-мало, ― горько прокомментировал Прокопчик. После чего критически осмотрел оставленные хлыстом на крупе Мерина полосы и заметил: ― В-впрочем, я и за меньшие б-бабки так его отделаю ― на ж-живодерне не примут!
― Это как-нибудь в другой раз, ― охолонул я своего помощника. ― А пока отведи мальчишку в ванную, пусть умоется, оденется и заодно подумает над своим поведением. Нам тут покамест надо о нашем, о девичьем, побалакать.
Мы остались одни.
― Хотим задать тебе пару вопросов, ― сказал я.
Мерин смотрел сквозь меня совершенно пустыми глазами, поэтому я на всякий случай поинтересовался:
― Тебя тоже пугать? Или и так все ясно?
― Задавайте свои вопросы... ― пробормотал он, равнодушно дернув плечами.
― Ага, зададим, ― кивнул я. ― Про все, что давно хотели узнать, но боялись спросить.
Но ни одного вопроса мне задать не удалось.
Все дальнейшее произошло как бы одновременно. Хотя, вероятно, события и развивались в определенной временной последовательности, делали они это столь стремительно, что человеческий глаз был не в состоянии разделить мелькающие перед ним кадры.
