Мне действительно было стыдно за случившееся, и после тягостной паузы я сделал еще одну попытку перевести разговор. Спросил, указывая на галерею у меня за спиной:
― Не могу понять, по какому принципу здесь собраны все эти люди?
На сей раз я угадал: профессор даже слегка смягчился лицом. Но все равно пробурчал:
― Зубы мне заговаривать не надо. Во-первых, это старое ярмарочное шарлатанство. А во-вторых, я и сам это умею.
Отодвинув от облезлого полированного стола два стула с засиженными многими задами потертой обивкой, Ядов сел сам и кивнул мне:
― Только осторожно. Клей рассохся, может и не выдержать.
Я со всеми предосторожностями опустился на этот без пяти минут антикварный раритет. И Ядов не слишком любезно, но уже без прежней откровенной неприязни, проворчал, обводя широким жестом свое художественное собрание.
― Это, если хотите, в определенном смысле тоже пациенты. У меня еще в кандидатской была глава «Психопатография гениальности». Повесил тогда как наглядное пособие, чтоб все время иметь перед глазами. Давно это было, лет тридцать уже. А снять с тех пор недосуг.
Я почувствовал, что нащупал узкую тропку, по которой, если повезет, можно перебраться от наших нынешних зыбких отношений к нормализованным настолько, чтобы продолжить доверительную беседу о семье Шаховых-Навруцких. Но для начала надо было, размеренно дыша, пройтись по этой тропиночке прогулочным шагом.
― Очень интересно! ― восхитился я. ― А о чем же была вся диссертация?
― Не так увлекательно, как кажется со стороны, -уже немного мягче пробормотал он. ― О роли наследственности в психических заболеваниях.
― Постойте, постойте, ― заинтересовался я. ― Если я правильно понимаю, все эти... э... деятели были шизиками, причем не в первом поколении?
― Не надо так упрощать, ― нахмурился Ядов. ― Во-первых, не шизиками. Такого термина, к вашему сведению, в науке нет. Психических заболеваний великое множество, но о наследственных факторах нам известно мало: не хватает материала. Все эти войны, революции, эмиграции... Гибель семейных и государственных архивов... А в результате кто из нас может достоверно рассказать о заболеваниях своих предков? Считаные единицы.
― А за людьми знаменитыми наблюдали более пристально! ― догадался я.
Он задумчиво потер пальцем переносицу и заговорил сначала как бы через силу, а потом все больше увлекаясь:
― В общем, да. Во всяком случае, не так варварски уничтожали архивы. Гений ― само по себе отклонение от нормы. А уж сколько среди них откровенно психопатических личностей, и говорить нечего. Ничто в природе не возникает на пустом месте, а возникнув, никуда потом не девается. Поскреби, и у каждого психопата найдется в роду что-нибудь этакое: нервная болезнь или на худой конец серьезное отклонение.
