Поттер с Блэком восхищенно гладили невозмутимого Аида по груди, не доставая до головы, а тот, судя по его недовольному виду, вовсе не жаждал поглаживаний, свысока глядя на человеческих детенышей.
— Лили, Лили! — громким шепотом позвал Северус, которого Протеус подталкивал головой, побуждая продолжать почесывания его макушки. — Иди ко мне, Протеус тебя не тронет! Смотри, какая у него красивая масть!
Лили, оставив подружку, подошла к другу и, поклонившись гиппогрифу, тоже стала поглаживать его и ворковать над очаровательным существом. Черная и рыжая головы склонились друг к другу, послышалось приглушенное фырканье и хихиканье.
Поттер вот уже несколько минут, прищурив глаза, ненавидяще наблюдал за парочкой. Наконец он не выдержал.
— Эй, Сопливус, смотри, как бы тебе ноги не отдал твой питомец! Как раз в вашем вкусе — тварь слизеринских цветов — серое с зеленым, как на заказ!
А кто же счастливые родители этого убожества? Мне очень любопытно, какого же цвета они? И, ах, у него лапка больная! Жаль, что не обе!
Лили нахмурилась и велела Поттеру заткнуться.
— А ты, Эванс, до каких пор ты будешь якшаться с этим сопливым ничтожеством? Ты гриффиндорка, ты даже близко не должна подходить к этому, этому… будущему Пожирателю! Он же просто мерзкий, отвратительный слизеринец! — Поттера уже несло и заносило, но остановиться он не мог — злоба захлестывала его, а вид стоящих рядом Лили и Снейпа доводил до белого каления. Он не замечал, что окружающие молча смотрят на него.
Внезапно Протеус вскинулся на дыбы и заметался, беспорядочно кружа на месте и размахивая крыльями, Лили с Северусом были повалены на землю и с трудом увернулись от задних ног с копытами. Кеттлберн подбежал к испуганному гиппогрифу и с трудом успокоил его, накладывая на того усмиряющие заклятья. Затем помог подняться испуганным подросткам. Пока он приводил их в порядок, очищая их мантии от грязи, сзади раздался шум и крик — это Уран и Аид злобно наступали на Поттера с Блэком, толкая их мощными клювами и бросая друг к другу огромными крыльями как мячики. Подростки пытались вырваться, но каждое их движение блокировалось — удрать не удавалось.
Наконец, они были загнаны в угол загона и расправа, казалось, была неминуема, если бы не преподаватель, отвлекший животных с помощью лакомства в виде тушек кротов и хорьков. Напуганные, дрожащие и местами поцарапанные горе–герои проскользнули между бревнами ограды на четвереньках и повалились на траву, не веря, что опасность миновала.
