С растрепавшимися от ветра волосами Валлия вбежала в кубрик к мотористам.
— Цепуритис, дай мне свой нож!
Цепуритис облегченно вздохнул. Увидев Валлию, он приготовился к худшему.
— Нож? — равнодушно повторил он. — Не знаю, потерял, наверное. Возьми у Августа.
Но на трапе Цепуритис догнал ее:
— Это что еще за шутки?
— Ты лучше скажи, где твой нож?
— Ты что-то знаешь, Валлия! Ты от меня что-то скрываешь.
— Так же, как и ты.
— Говори, где мой нож?
Выражение лица Цепуритиса напугало Валлию. По тону вопроса она поняла, что тут не до шуток.
— Ну ладно уж, скажу. Тот, кого ты искал в туннеле, теперь в каюте у Алисы. Выстругивает твоим ножом рожки прохвосту Парупу.
— Валлия, если б ты знала… — Но в глазах Цепуритиса снова появилась тревога. — Ты никому не рассказала?
— А я разве похожа на трепачку?
— Тогда, ради бога, помалкивай! Если узнают, кто он такой…
— Я-то промолчу, за меня не беспокойся. Только ты Парупа берегись. Он что-то почуял.
Если смотреть с ходового мостика, океан выглядит почти миролюбиво. На самом же деле ветер разогнался почти до штормового. Волны то вздымают судно на свои широкие спины, то снова сваливают в глубокие провалы. На баке волны перекатывают через борт, и целые водопады низвергаются на палубу. Их должны были преодолевать все, кто после вахты хотел попасть в кубрик. Галениека окатило с головы до пят. Вода стекала по волосам, рукавам, брюкам.
Курт потянулся к своему рундучку, чтобы сменить промокшую робу на сухую.
— Скотина, дверь хоть прикрыл бы! — рявкнул на него Галениек. — А еще порядком хвастается…
— Не привязывайся, я закрыл.
— Спокойно, ребята, спокойно, я сейчас… Вот затыкать бутылку — это занятие не для меня, а дверь закрыть — в любое время.
Лишь теперь матросы заметили, что вошел Паруп. По его лицу тоже текли струйки, совсем как шампанское из переполненного бокала.
Матросы выжидательно молчали. Обычно господа в кубрик не заходили. Тем более в такую погоду.
— Это матросский кубрик, — заметил на всякий случай Курт. Ему показалось, что Паруп спьяну заблудился.
— Мне все равно кто — простой матрос или адмирал, лишь бы компания была. Я человек не гордый.
— Смотри-ка, насосался! Сейчас грохнется! — шепотом сказал кто-то за спиной Галениека.
Паруп, кажется, тоже услышал реплику. Стараясь сохранять равновесие, он пристально заглянул по очереди каждому в лицо. Затем достал из кармана коньяк. Зашатался, но на сей раз не устоял. Бутылка выпала из рук, покатилась. Паруп посмотрел ей вслед с веселой ухмылкой.
