— Чудеса на белом свете! — воскликнул Паруп. — Я пьян, а вы качаетесь. Надо отметить это открытие! Не желаете ли выпить со мной? Алиса ушла, Квиесис ушел, я чувствую себя заброшенным, как плот в океане.
— Проваливайте ко всем чертям со своим плотом!
Свадруп терпеть не мог Парупа. По его мнению, будущий зять Квиесиса был шалопаем и беспринципным человеком. Инженер презирал людей, которым безразлично, с кем пить и что пить. Но с другой стороны, это будущий зять хозяина.
— Я тороплюсь на мостик, — добавил Свадруп.
— Нет, как хотите, а некрасиво! Я вас любезно приглашаю к столу, а вы меня посылаете ко всем чертям… а и зачем лезть на мостик? Я слышал, у вас в машинном есть этакие укромные местечки, где можно подкрепиться.
— А ну, пустите!.. Вы совершенно пьяны.
— К этой цели я стремлюсь уже десять лет. Но не так-то легко достичь совершенства… Для этого надо хлестать кувшинами, как ваш моторист Цепуритис, немцы нашли его пьяным в стельку… Он часто предпочитает для таких развлечений туннель вала?
— Что вы мелете?
Свадруп вырвался от Парупа. Что еще за новости — Цепуритис был внизу? Симулянт проклятый! Из всей команды «Тобаго» наибольшую неприязнь Свадруп питал к Цепуритису.
Оттолкнув Парупа, старший механик побежал к кубрику мотористов.
Ярость накалила Свадрупа добела. Он не заметил, как Август кубарем скатился вниз, как благоговейно поднялся Антон, как Зигис притаился за боцманской спиной. Он видел лишь койку, на которой лежал Цепуритис. Свадруп подскочил и сдернул одеяло с больного.
— Наконец я тебя застукал! Прикидывается, что вот-вот дух испустит, на вахту не заступает, а когда начальство не видит, шляется по машинному отделению! Марш к машине!
Цепуритис и не пытался возражать. Неуверенным движением поднялся и, еле шевеля руками, стал одеваться. Он знал, что отстоять вахту сил не хватит. Однако лучше пусть его считают здоровым, чем начнут доискиваться, зачем понадобилось больному человеку лезть к гребному валу.
Свадруп продолжал извергать потоки брани. Ругался он сочно, выразительно, с наслаждением, почти счастливый от возможности излить до конца давно накипавшую ненависть. Моряки угрюмо молчали. Они еще не очухались от внезапного налета механика.
Первым, собрав все свое мужество, подал голос тихоня Антон:
— Господин механик, дозвольте ему еще полежать…Я и один справлюсь, будете всем довольны.
— Не ваше дело! Если у человека хватает сил пьянствовать, хватит сил и работать… Ну, долго еще дожидаться?
