– В Северный район, – мгновенно сориентировался Миша, прикинув, где в городе наибольшее число многоэтажек.
– Поехали, – согласилась Вика, – а что это будет?
– Это будет игра. Ты ж любишь играть?
– Люблю. Все женщины любят играть.
– А еще все женщины мазохистки.
– Да?.. – Вика удивилась, – вот, не знала.
– Все, все, – Миша уверенно кивнул, – только стесняются.
– И твоя бывшая жена тоже? – ожидая ответа, Вика скосила глаза в его сторону.
– А как же. Но она не смогла понять этого, и когда потаенные желания пришли в противоречие с сознанием, она отчудила такое… я не смог остановить ее.
– Ух, ты! Расскажи.
– Я ж не спрашиваю тебя про мужика в белом «Нисане».
– А причем «Нисан»? – то ли обиделась, то ли не поняла Вика.
– Не причем. Просто если мы вместе, давай говорить о нас. Зачем нам то, что было раньше?
– Извини, – Вика пожала плечами.
Машина в это время уже медленно катилась к выраставшим из белых сугробов домам. Их крыши терялись в снеговых тучах, словно Вавилонские башни, соединяя землю и небо, а Миша просто радовался, предвкушая новые ощущения. Ходить на работу, жрать пельмени, выпивая за ужином рюмку водки; спать в гостиной… и считать это жизнью?.. Как поздно в нем раскрылось понимание собственной незаурядности!.. Но лучше поздно, чем никогда.
– Тебе нравится, вон, тот домик? – Миша указал на «свечку» с голубыми балконами, – я знаю такие планировки – там есть боковая лестница, которой никто не пользуется. Классное место!..
– Для чего? – насторожилась Вика.
– Для маньяков. Мы будем играть в маньяков.
– Надеюсь, ты не собираешься убивать меня?
– Ты чо, дура?.. – Миша остановился перед выбранным домом и заглушил двигатель, – мы будем фантазировать. Ты умеешь фантазировать?
– Честно говоря, мне не нравится эта затея.
– А ты не пробовала. Обещаю неизгладимые впечатления. Полнейший экстрим! А потом поедем, посидим где-нибудь, – коварно предложил Миша, зная Викино слабое место.
– Ну, пойдем, – девушка неуверенно открыла дверь, – чего только на свете не бывает!.. Но, может, и правда, прикольно.
Они зашли в грязный, пропахший вечной сыростью подъезд. Полумрак сразу притупил зрение, но, тем не менее, не мог скрыть ни облезлых стен, ни глубоко процарапанных по штукатурке матерных надписей, ни покосившихся блоков почтовых ящиков.
– Мне здесь не нравится, – сказала Вика, озираясь по сторонам.
– А там, где ты живешь, лучше? Представь, ты, вот, возвращаешься с работы…
– Миш, не нравится мне это. Отвези меня домой. Если хочешь, можем встретиться завтра. Пойдем отсюда, – Вика взяла его за руку, – мне уже страшно.
