– Вы знаете, что произошло с вашими друзьями?
– Знаю, конечно. У Кродерса перекупили землю, у Старовских закрыли клинику, у Бориса Райхмана проблемы с банком и с женой. Мне еще повезло, что с женой у меня все в порядке, – снова усмехнулся Охманович. – Ну, а про Фазиля я даже не говорю. Там просто трагедия. Большое, очень большое горе. И у Делии страшные неприятности. На их фоне наши проблемы кажутся глупыми и надуманными.
– И вы считаете, что вся эта цепь событий – сплошные совпадения?
– Я теперь уже не знаю, что считать. Про себя могу сказать, что это была цепь трагикомических совпадений. Меня уволили, даже не узнав моего мнения, даже не дав мне возможности оправдаться. Я ведь понимаю логику министра. У нас все чиновники сидят на «кормлении».
– Каждый имеет то, что охраняет, – кивнул Дронго, – так, кажется, говорил Жванецкий.
– Верно. И все об этом знают. Поэтому, выгоняя меня с работы, меня отрезают от льгот, которые я могу иметь. А это и есть главное наказание.
– И в «теорию заговора» вы не верите?
– Не верю. Знаете, есть такой анекдот, когда одна корова говорит другой на бойне: «По-моему, нас не просто так откармливали в последние месяцы и не напрасно сюда привезли. Как ты считаешь»? А вторая ей отвечает, что не верит в теорию заговора. Смешно?
– Не очень, – ответил Дронго. – А вы не пытались сами переговорить с Кокоревой?
– Какой смысл? Документы ведь были уже в секретариате премьера. Сначала премьер устроил выволочку министру, затем «на ковер» вызвали нашего руководителя, ну, а потом уволили меня. Мой любимый руководитель сдал меня сразу и не раздумывая, иначе бы уволили его. Все правильно. Когда он почувствовал, что может «утонуть», бросил меня под ноги, чтобы самому выплыть. Ничего страшного, постараюсь выкрутиться.
– Вы знаете человека по имени Вахтанг Гибрадзе?
– Первый раз слышу. А кто это?
– Один наш знакомый. Мы подумали, что вы можете его знать.
– Нет, не знаю.
– Может, слышали о Николае Алексеевиче Моисееве или Василии Павловиче Бочкареве?
– Нет, никогда не слышал. Вы считаете, что я должен знать всех этих людей?
– Не обязательно, но, возможно, что-нибудь о них слышали?
– Нет. Хотя сейчас мне трудно сказать навскидку… Я общался с огромным количеством людей. Может, среди них и были Моисеев с Бочкаревым, но я их не помню.
– Вы работали в «почтовом ящике» вместе с Кродерсом?
– Да. И со всеми остальными. И потом часто встречались. Можно сказать, что мы дружим уже много лет. Так получилось, что в отделе собрались почти ровесники, с разницей в два-три года. И руководитель у нас хоть и был намного старше, но относился к нам по-дружески, старался всегда поддержать. Жаль, что старик Лейтман умер, иначе мы бы собирались одной большой компанией, – оживился Охманович.
