— А чем тебе не по нраву Шон? — вскинулась я. — Тебе он помог. И мне тоже.
— Тем, что он слишком по нраву тебе…
Блин! Чтоб его… одно слово, мужчина. Еще мелкий, но уже вредный. То к Кирану на голкири взревновал, теперь к Шону. Зло посмотрела на него:
— Ас, у тебя нет права так себя вести. Вот поэтому я и не желаю иметь с парнями дела. Я не хочу стать чьей-то собственностью, вещью, имуществом, чтобы за меня решали, что мне можно или нельзя чувствовать, что я должна или не должна делать, с кем я могу дружить, а с кем — нет.
— Значит, я прав — ты влюбилась в герцога Дейла!
Отвечать я не стала. Как и задавать риторический вопрос, по какому праву он устраивает мне сцену ревности. Вот пусть заведет себе какую-нибудь Петру и делает с ней, что хочет. А с меня хватит.
Сгруппировавшись, резко вскочила, метнулась к краю сеновала и, обняв столб опоры, соскользнула вниз.
— Тим?! — голос звучал растерянно.
Я прошипела под нос пожелание дальнего похода всяких дураков к троллям горбатым и потопала на выход. Убегать не собиралась — и причины нет, и догонит — у него ноги моих длиннее. Но тронет — морду в полоску расцарапаю! Будет потом сам себя врачевать!
— Тим, ты придешь?
Вот как он думает, я — приду? Да никогда! Зачем мне нужны благодеяния, за которые приходится платить свободой? Спасибо, вещью я уже была. Целых девять лет. С меня хватило.
Вернувшись в комнату, зажгла лампу и села читать недоученную «Государственность». Наказывала себя нелюбимым предметом за дурь. Ведь знала же, что волк зайцу — не товарищ. Так поддалась на уговоры. Это мое счастье, что мы оба — еще подростки. И всё не всерьез, и прятать чувства он пока не умеет. А у взрослых в таких вот случаях и выходит, как у Тин с ее женихом или матери Аса с лордом Баракой.
Через час, когда я уже зевала над главой о полномочиях гильдий так, что чуть челюсть не вывихивала, появилась сияющая Бри. С очередным пряником в руках.
— Тим? А ты чего тут такая нахохлившаяся сидишь? Я думала, ты где-нибудь со своим Аскани болтаешь…
— Он не мой. И мы поругались, — доложила я.
— Как?! — Бри захлопала на меня голубыми глазами. Потом сочувственно улыбнулась: — На, съешь пряник — сладкое успокаивает! Что у вас случилось-то?
— Ничего, — пожала я плечами. — Он почему-то решил, что может мной распоряжаться. Говорить, что делать, а что нет, с кем дружить, а с кем — нет. Зачем мне это? Я сестры слушаюсь и лорда Йарби. А с какой радости стану его?
— Ух ты! Это он к Кирану тебя приревновал? А ты что сделала?
